Твоя чужая

Даниил подхватил меня под колени, и теперь наши лица были на одном уровне, кажется, я забыла в это мгновение, что надо дышать… Глаза в глаза, одно дыхание на двоих, в унисон, очень близко, критично близко… черт возьми, это опасно катастрофически.

Он ощущал то же самое, теперь я знала точно, его тоже ломало внутри, раздирали миллионы противоречий, тысячи возгласов «нельзя», но эта проклятая химия не оставляла шансов на спасение. Кто-то должен быть умнее, но мы оба предпочитали не видеть и не слышать…

Его губы коснулись моих слишком неожиданно, слишком сладко. Хотелось выпить до дня этого мужчину, насладиться им, жадно срывая поцелуи. Каждое прикосновение заставляло плавиться, дрожать и миллиарды звезд взрывались в моей голове, превращаясь в разноцветные блики.

Его поцелуи были нежными, но в то же время я чувствовала себя ведомой, пыталась отдать ему как можно больше тепла того, что еще сохранилось во мне. А Даниил уверенно шел вперед, проникая языком внутрь, выводя узоры, лаская мой рот. Это пытка… она равняется мазохизму, целовать мужчину и знать, что он никогда не будет принадлежать тебе, даже на долю секунды… Горечь, смешивающаяся со сладостью его губ, убивала, постепенно прожигая во мне дыру, причиняя боль. Тоска от осознания, что я загнала себя в угол, давила каменной глыбой и, не желая кусать локти в последствии, мне стоило огромных усилий прервать поцелуй.

– Нет, – прошептала я ему в губы, – это неправильно, нам нельзя…

– Почему? – восстанавливая дыхание, произнес тихо он.

– Ты же знаешь кто я, Даниил, ну так зачем тебе лишние проблемы… Ведь всю голову сломаешь, сожалея, что поцеловал подстилку Быкову, – медленно произносила, чеканя слова, выбивая их из себя, выдавливая.

Я сама себя резала без ножа, стараясь оттолкнуть Сергеева подальше, пытаясь ужалить больнее, и один Бог знает, что творилось в моей душе в ту минуту, как мне хотелось упасть и раскатиться бусинами по полу, лишь бы не видеть его глаз.

– Что за ерунду ты снова несешь? – ставя меня на пол, грозно рыкнул он.

– Это правда, да, неприятная… Не удивлюсь, если после случившегося побежишь к врачу, испугавшись, что мог подхватить от меня какую-нибудь болячку, – усмехнулась я, примеряя на себя маску стервы.

– Ты идиотка, – выдохнул он. – Чертова идиотка, – сжав челюсть, ударил Сергеев кулаком в стену рядом с дверью.

«Вот и все, добро пожаловать на землю, Скворцова», – пропел внутренний голос.

Разочарование и обида разлились рекой внутри, вены превратились в ручьи, которые несли в себе талые воды. Я попятилась назад, желая, как можно быстрее оказаться на улице, под пронизывающим ветром, но уже на пороге, Сергеев, резко оттолкнул меня в сторону и захлопнул дверь. Прижатая к стене лицом, я считала удары сердца, стараясь не показывать испуг, все-таки неправильно как-то началось это утро.

Даниил обхватил мою талию, наваливаясь сзади, и процедил ядовито мне на ухо:

– Я никогда не жалею о своих поступках, и не надо решать за меня. Уяснила?!

Глава 5

Я неслась по коридору, не разбирая дороги, бежала будто бы от огня, а сердце внутри билось о ребра, казалось, достаточно еще одного удара, и оно вывалиться к моим ногам.

– Чертов сукин сын, – смахивая слезы с ресниц, прошептала я зло.

Было обидно, больно, было стыдно за свою слабость, за то, что так легко сломала собственные же барьеры, ведь мы знаем друг друга меньше недели, а он уже распускает руки.

– А я, я…– задыхаясь от гнева, пробурчала себе под нос, – тоже хороша, надо было съездить ему по физиономии…

Стоило прикрыть веки на секунду, как сразу же в памяти всплывали картинки: глаза Даниила так близко, и ощущение, что он до боли родной и нужный, мой человек, его губы… нежные, но не оставляющие шансы держать оборону.

Злость холодной волной накрывала с головой, хотелось кричать, биться о стены головой, страшно было признаться самой себе, что да, пожалуй, я влипла… Да, мое сердце дрогнуло, треснуло, ледяная корка, что сковывало его этот год стала тоньше, а может все это было иллюзией… И он просто играл, проверял периметр, границы, до которых я позволю ему дойти…

– Ты такой же говнюк, как и Быков, – прорычала я с ненавистью, резко остановившись посредине коридора.

Покачала головой, разглядывая зеленые стены, краска на которых уже начала осыпаться и медленно выдохнула. Необходимо было взять себя в руки, успокоиться и забыть, выкинуть его из головы и мыслей, и ни в коем случае не пускать в сердце. Ему там не место, он ведь ворвется, как огненное пламя, выжжет все, разнесет золу на многие километры и испариться. Не хочу больше зализывать раны, ощущая себя побитой собакой, не хочу, потому что знаю, что сил моих для возрождения будто птица-феникс больше не хватит.

– Ксения, – услышала я сверху голос и подняла голову, всматриваясь в лестничный марш.

Сверху на меня смотрел Быков, свесившись через перила, он внимательно меня разглядывал, и чуяло мое нутро, что просто так покинуть это казенное заведение мне не удастся.

– Ты что приросла к ступенькам, я тебя жду целое утро!

– Зачем? – не сдвинувшись ни на миллиметр, поинтересовалась я.