Твоя чужая

С грозным рыком мужчина в итоге кончил, а я в очередной раз пожелала ему стать импотентов в его сорок.

– Молодец, крошка, – погладил он тыльной стороной ладони меня по щеке, – ну что продолжим веселье?!

– Да как-то нет настроения, – пробурчала я, все еще стараясь избавиться от вкуса его семени, закинув в рот несколько подушечек жевательной резинки.

– А мне мало волнует, есть оно у тебя или нет. У нас негласный договор, я тебе дурь, ты сама знаешь, что именно.

– Нет, Игорь, ты в этом ошибаешься. Уговор у нас с тобой был другой совершенно. Ты обещал, что найдешь убийц, что они получат по заслугам, а не то, что можешь меня трахать в любое время и в любом месте!

– О, как ты заговорила, Ксения, я пока что четко исполняю свои обещания.

– А я можно подумать нет?! – закричала я, сжимая руки в кулачки. – Я не исполняю? Да ты вертишь мной, как, когда и где хочешь. Теперь это дебильное задание, даже знать не хочу, кому пришла такая идея в голову. Вы думаете, что ребятам там дебилы и не поймут, чья я?!

– Остынь, Ксю, ребята там такие же торчки, они, как и ты, за дозу продадут родную семью. Мне искренне непонятно чего ты взъелась! Не нравится что-то – катись на четыре стороны, только вряд ли найдется кто-то способный тебе помочь. Баб на свете красивых полно, и сомнительное удовольствие для нормального мужика иметь наркоманку.

– Провались ты пропадом, – распахнула я дверь автомобиля и выскользнула наружу, прячась я спасительной темноте.

Глина чавкала под ногами, то и дело заставляя ноги разъезжаться в стороны. Несколько раз я все-таки растянулась на этой жиже, автомобиль Игоря настойчиво плелся следом, периодически сигналя. Минут через десять мое терпение лопнуло окончательно и, развернувшись, я показала ему жест из среднего пальца, после чего шагнула в правую сторону, путаясь среди обилия сухостоя и пожухших от осенней влаги растений.

Петляя между диких яблонь и прочих насаждений, я уверенным шагом шла вперед, утопая ногами в почве, которую перепахали под зиму. Слезы текли по щекам, хотелось встать под горячий душ и вывернуть себя наизнанку, чтобы все промыть и продезинфицировать.

– Ненавижу тебя, Быков, – процедила я сквозь зубы, сплевывая комок. – Всеми фибрами души ненавижу. И тебя, Кирилл, ненавижу, – подняла я взор в низкое небо, пытаясь что-то там рассмотреть. – Зачем ты меня оставил?! Зачем забрал с собой мое сердце, моего сына?! Теперь доволен?! Посмотри в кого я превратилась, в подстилку, в падшую женщину, в шлюху! – нервный смешок вырвался из меня.

Я часто говорила с Кириллом, ругала его, просила и умоляла простить. Сама себе создавала иллюзорный мир, в котором все было иначе, в котором все были живы… Мой муж, мой сын…я сама…

Мне казалось, что все издевательства Быкова я терплю ради них, возможно, сама себя уговаривала, чтобы не выглядеть в собственных глазах полным ничтожеством. Но в минуты, когда одиночество давило каменной глыбой, а сердце рвалось на части, во всех своих неудачах и бедах мне проще было обвинить другого.

Глава 2

Облака над головой проплывали, будто стая прекрасных лебедей по синей глади реки. Коварная луна то и дело выглядывала из своего укрытия, демонстрирую румяное лицо, она, вообще, походила сейчас на блин. Я, утопая ногами в грязи, похожей на манную кашу, плелась вперед, стараясь стряхнуть налипшие комки земли с обуви. К великому счастью вскоре на горизонте стало возможным рассмотреть фонарные столбы, и если остановиться, замереть и напрячь слух, то можно расслышать гул автомобилей, проносящихся по трассе. Медленно, тяжело дыша, я выкарабкалась в итоге на асфальт, даже боясь представить кого, могу напоминать сейчас своим внешним видом. Пугало?! Бомжа?! Наверняка мной можно пугать детей, рассказывая, что нужно ложиться вовремя и кушать кашу, чтобы не стать в итоге вот такой вот, как Скворцова. Я и сама не могла предположить еще хотя бы год-полтора назад, что случатся такие вот метаморфозы. Из доброй, внимательной, счастливой жены и матери, я превращусь в человека «третьего сорта», что прохожие будут шарахаться от меня, словно от прокаженной, а люди, на помощь которых возлагала огромные надежды вывернут все в свою пользу. Жизнь указала кивком направление, и я почти не спорила, просто встала и пошла, терпя все порывы ветра, сжимая сильнее зубы. Ноги гудели, и казалось, что скоро вывернутся коленками назад, автомобили в ночной тиши обдавали беспощадно холодными брызгами, летящими из-под колес, а я с упорством осла плелась вперед. Впереди уже показались крыши многоэтажек, когда сзади плавно притормозил полицейский «УАЗ». Я встала, как вкопанная и, наверное, забыла, как дышать. Сердце внутри ухало, пульс зашкаливал, а кровь стучала в висках.

– Ксюха, ты ли это?! – раздался из приоткрывшегося окна противный скрипучий голос.

– Да она, кто же еще, опять накидалась, вот и шляется, как привидение, – зло засмеялся второй.