Твоя кровь в моих венах

— Было признано, что женский организм хуже справляется с физическими нагрузками. К тому же женщинам нельзя отправляться в космос в середине месяца, в это время их организм наиболее уязвим. Сейчас это нивелировано различными климатическими, гравитационными и прочими устройствами кораблей, но на раннем этапе развития космонавтики это создавало серьезные препятствия.

Мужской голос, раздавшийся откуда сзади, был мягким и в то же время уверенным. Его обладатель определенно знал, чего хочет. Есения всегда была честной с собой, и сейчас призналась себе, что хотела бы послушать, как обладатель этого голоса стал бы говорить что-нибудь ей на ухо.

— Хорошо. А вы, студент Полонская? Хотите что-то добавить?

— Да, хочу, — сказала Есения и решила встать.

— Можете отвечать с места, — тут же остановил ее преподаватель, а сзади послышались смешки. Теперь она была уверена: она выбрала неудачное место.

— Проблема, на самом деле, была не столько в физической слабости женского организма. Конечно, женщина слабее, но выносливее, и если сильные нагрузки женский организм переносит тяжелее, то длительные нагрузки он выдерживает лучше, чем мужской. Но дело не столько в этом, так как наверняка всегда можно было найти женщин, которые физически могут превосходить мужчин. Дело было в экономической составляющей. Женщину запускать в космос было дороже.

По аудитории прокатился гул несогласия.

— Поясните, — кратко бросил преподаватель.

— Женщину дороже было посылать в космос из-за строения ее организма, в частности из-за строения половых органов. Сложнее было делать насадки для туалета, конструкцию скафандра, учитывающую анатомию женского организма, не говоря уже про менструальный цикл, который из-за отсутствия гравитации нарушался, что приводило к воспалительным явлениям, а это требовало создания специальной программы для женщин, отдельно оплачиваемой.

Джойс закатил глаза, благо его никто не видел. Ох, уж эта новенькая! Конечно, он знал все то, что она сейчас говорила. Знал, но не стал озвучивать. В приличном обществе, да еще и сугубо мужском, о таком не говорят. Неужели сложно заменить все это эвфемизмом «слабость женского организма»? Но новенькая не хотела смириться со словом «слабость», и сейчас вываливала на неокрепшие мужские умы подробности интимной женской физиологии, что гарантировало падение ее социального статуса на курсе на уровень, в прошлых веках называемый «ниже плинтуса». Что такое плинтус, Джойс не знал и никогда не интересовался, но и так было понятно, что это величина, ниже которой падать некуда.

— Вы правы, — неожиданно воодушевился Игорь Леонардович. У Джойса возникло ощущение, что преподаватель давно хотел поговорить на эту тему, но не мог себе позволить перед мужской аудиторией. — Студент Полонская, ценю вашу смелость. Многие считают неприличным говорить об этом, дескать, это слишком интимно и недостойно того, чтобы было озвучено. Но в науке не может быть понятия «прилично», равно как и на корабле должны быть учтены все нюансы физиологии человека, в том числе и то, насколько ему удобно совершать различные физиологические отправления. Грубо говоря, качество нужника может сильно повлиять на научные результаты экспедиции, если человек, вместо того, чтобы заниматься исследованиями, будет думать о том, как бы ему облегчиться.

Джойс был удивлен. Еще никогда ему не приходило в голову оценивать неумение быть корректным в своей речи, как смелость. Несмотря на то, что он уважал Игоря Леонардовича, с его высказыванием он мысленно не согласился. Сам Джойс отлично умел приложить крепким словцом, но считал, что это нужно делать в соответствующий, строго выбранный момент. Любое слово, любая фраза, даже стиль высказывания — все это должно служить какой-то определенной задаче. По его мнению, новенькая просто бездумно лепила все, что придет в голову, а это было признаком глупости, а не смелости.

— Вы не согласны, Джойс? — прервал его размышления преподаватель, видимо, заметив скептическое выражение его лица.

— С тем, что разработчики кораблей должны учитывать все нюансы, я абсолютно согласен, — дипломатично уклонился от вызова Джойс.

Прозвучал сигнал, возвещающий об окончании занятия.

— Продолжим в следующий раз, потому что это очень интересная и важная тема. Всего хорошего, — кивнул студентам Игорь Леонардович и степенно промаршировал к выходу.

Есения сделала вид, что собирается, и как бы невзначай повернулась назад, пытаясь понять, кто же был тем Джойсом, который знал так много об особенностях отказа от женской программы на заре космонавтики и обладал магнетическим тембром голоса. Понять это ей так и не удалось. Зато она заметила, как несколько десятков пар глаз с каким-то брезгливым любопытством смотрят на нее.

«Да нет, мне кажется», — попыталась она успокоить себя, но нет — брезгливость и даже, кажется, насмешка отчетливо читались на лицах.