Твоя маленькая ложь (СИ)

— Ты понимаешь, что если Элизабет может оказаться внебрачной дочерью герцога Виборга, то он подключит все связи, чтобы отыскать ее?! — восклицает Кристиан и королева улавливает в его взгляде опасный азарт, который частенько мелькает в глазах короля. Быстрым шагом принц подходит к ноутбуку, пытаясь что-то отыскать. — Задолго до начала отбора я пытался ради интереса отыскать какие-либо сведения об отце Элизабет, делал официальные запросы в спецслужбы, но даже они не могли дать точного ответа на мой вопрос, потому как Кэтрин Хансен не была уличена в связи ни с одним мужчиной кроме как с герцогом Виборгом, они очень тщательно скрывали свои встречи. И мы нашли лишь два доказательства их встреч спустя пять лет после окончания отбора. Судя по тому, что Эли младше меня на четыре года — после ее рождения они не виделись. И я лишь могу предполагать, что герцог не знает о существовании своей дочери.

Некоторое время королева увлеченно слушает сына, пытаясь восстановить полную картинку событий минувших лет.

— Если она и вправду является дочерью герцога, то Фредерик будет совсем не против породниться со своим лучшим другом, — предполагает Матильда, задумчиво опуская взгляд голубых глаз. — Сынок, я же вижу, как ты относился к ней все эти года, и я думаю, она попала на отбор совершенно не случайно…

— Она пошла на отбор из-за матери. И я не собираюсь спрашивать разрешение у отца и не буду совершать его ошибок, игнорируя свое сердце, — твердо заявляет Кристиан, всматриваясь в родные глаза матери.

— Если ты будешь счастлив — буду счастлива и я, — искренне сообщает королева.

Мягко улыбаясь, она подходит к сыну и нежно обнимает его спину, молча соглашаясь с его выбором.

***

Без каких-либо сборов и лишних разговоров спустя час мы оказываемся на парковке одной из незнакомых мне больниц Копенгагена. Территория госпиталя огорожена черным металлическим забором, на две головы выше моего роста, а на входе нас встречает суровый парень в форме рядового солдата камуфляжного оттенка и, судя по выражению его лица, с ним шутки плохи. Когда его взгляд впервые падает на нас он тут же вскакивает на ноги с немым вопросом на лице, и я нервно поправляю козырек черной бейсболки.

— Мы в сорок пятую палату, тебе уже доложили, — бросает Адриан, равнодушно проходя мимо солдата.

Парень коротко кивает и тут же усаживается на свое прежнее место, пока мы проходим вперед по тусклым длинным коридорам. Полуподвальное нагнетающее освещение госпиталя напоминает какие-то катакомбы, и я в ужасе оглядываюсь от каждого пустого шороха или звука, эхом отдающегося в глухих серых стенах, еле поспевая за принцем.

— Куда ты меня привез? — недоумеваю я, пугаясь собственного голоса, раздающегося эхом в длинном узком коридоре.

— Туда, где тебе откроют глаза, — красноречиво сообщает Адриан, открывая дверь под номером сорок пять и, кивая в сторону палаты, добавляет, — на всё.

От его серьезных намерений по телу пробегает табун мурашек, и я вступаю в просторы палаты, освещенной лишь одним окном. Мой взгляд тут же падает на больничную койку, на которой располагается молодой парень с потрепанной книгой в руках. На наше появление он реагирует с абсолютным спокойствием и только спустя несколько секунд решается отложить книгу в бордовой облезлой обложке, предварительно отгибая край нужной страницы.

Я мельком оглядываю палату и прихожу к выводу о том, что она слишком мала для посторонних присутствующих. Подойдя ближе к койке, я наблюдаю, как пациент сорок пятой палаты пускает на нас выжидающие взгляды, поправляя белоснежный бинт, которым обмотана его голова.

— Я уже подумал, что вы не придете, — ухмыляется он, восхищенно оглядывая меня с головы до ног. — Не верится, что сама участница отбора пожаловала ко мне в палату.

— Давай не будем жевать сопли, Франк, — тут же отвечает Адриан. — Ближе к делу.

— Хорошо, — отзывается Франк, слегка присаживаясь на кровати. — Тебя, наверное, интересует, где ты сейчас находишься и с кем разговариваешь, да?

Я коротко киваю, напряженно поджимая губы.

— Меня зовут Франк Майер, и я гвардеец датской королевской лейб-гвардии, — сообщает он, слегка покашливая в кулак. — Простите, практически бывший гвардеец. И я нахожусь в этом убогом солдатском госпитале не потому что поучаствовал в вооруженном конфликте или побывал в схватке с повстанцами, а лишь потому что я и еще пару гвардейцев попали под горячую руку этого тирана с короной на голове. По-другому я его назвать не могу.

Мои брови недоуменно встречаются на переносице, когда я разворачиваюсь в сторону принца. В ответ он лишь слегка пожимает плечами, кивая в сторону солдата.

— На протяжении двадцати лет он продолжает издеваться над своей гвардией и слугами, а те, в свою очередь, задерживаются на своих местах из-за хорошего жалования, но рано или поздно сбегают из дворца, — невозмутимо сообщает военный. — По этой же причине большое количество гвардейцев после подобных случаев присоединяются к повстанцам.

— Лилибет, он говорит правду? — раздается интригующий голос Адриана.