Все, что осталось, это воспоминания. Воспоминания в виде неровных строчек в дневниках, и кажется, что там только и существовала жизнь. То, что есть сейчас, кажется ненужным, а то, что давно потеряно, как будто составляет смысл этой жизни. И – любовь. Та любовь, о которой не говорили вслух. И теперь эти слова как будто звучат все громче и громче, напоминая о той, которой никогда уже не будет.
Романы18+Дэн Мастер
Твоя Мари. Дневник, часть 2
Читать чужие дневники вещь, наверное, не очень красивая, ведь человек пишет их не для того, чтобы показать потом кому-то. Но когда эти дневники – единственное, что у тебя осталось от любимой женщины, думаю, это приобретает какое-то иное звучание и иной смысл. Если кто-то захочет осудить меня за это – пусть, вполне имеет право
Не думал, что когда-то произнесу подобное вслух, но меня переполняла благодарность Олегу за эти тетради, отданные мне. Я отлично понимал, чего стоило ему принять такое решение и в буквальном смысле оторвать от себя маленький кусочек воспоминаний. Опять разделить ее со мной, опять…
Но мне было важно заглянуть в эти тетради, важно понять – что же это было на самом деле? Что чувствовала ко мне закрытая, как раковина, Мари? Важно было раздвинуть эти створки и найти внутри что угодно – пусть жемчужину, пусть просто песок, но что-то такое, что даст мне понять – она была у меня. Была – хоть и бросила меня потом.
Вернувшись домой с кладбища, я сразу ушел в комнату, не обращая внимания на крутившуюся в прихожей Леру со шваброй. Она не спросила, где я был, не стала ломиться в закрытую дверь спальни – то ли вспомнила дату, то ли просто побоялась трогать меня, видя, что я не в настроении.
Я же быстро переоделся в домашнее, лег на кровать и, сунув одну тетрадь под подушку, медленно, словно боясь обжечься, открыл другую – ту, что выглядела более новой. Там наверняка было что-то обо мне – из последнего, потому Олег и отдал ее.
– Мастер, могу войти? – раздалось из-за двери.
– Нет. И вообще – уезжай, я не хочу тебя видеть… сегодня, – малодушно добавил я после небольшой заминки. Да, я принял решение – но приступить к его выполнению было все-таки страшновато, мне требовалась поддержка Олега, которую он пообещал.
Входная дверь хлопнула минут через пятнадцать, я с облегчением выдохнул, подошел к окну, чтобы убедиться, что Лера уехала на машине, и вернулся в кровать. Уже начало темнеть – зимние дни в наших широтах короткие, пришлось включить бра над изголовьем. Бледный неяркий свет упал на испещренный неровным почерком тетрадный лист, и я словно услышал в наушнике голос Мари – высокий, звенящий, почти срывающийся в истерику…