Твоя мёртвая невеста (СИ)

Девушка быстрым шагом направилась к калитке, не оглядываясь. Душераздирающий стон заставил пуститься наутек. Но снова происки духа — калитка, которая полчаса назад находилась недалеко от входа, куда-то исчезла. Катя закрутилась волчком, пытаясь высмотреть заветную дверцу. Сплошняком тянулась высокая железная ограда, не перескочить. Тем времен стон раздавался всё ближе, заставляя сердце сжиматься от страха. Она двинулась параллельно ограде, ноги вязли в грязи, пару раз упала, потеряла где-то ботинок. Страшные звуки не прекращались, перерастая из едва слышных охов в оглушительный вопль совсем рядом.

Дальше начинался забор из досок, одна из них сиротливо висела на одном гвозде. Катя в надежде оказаться у оживленной дороги, пролезла через образовавшуюся щель, отодвинув ее, лишь бы подальше от призрака и ближе к людям. Казалось темнее ночи не припомнит, разве что тогда в квартире. Над головой загрохотало, надвигалась гроза, блеснула молния осветив на мгновенье местность, похожую на пустырь. Ни намека на жилые кварталы или дорогу.

Девушка понятия не имела, куда забежала, вопли прекратились и она сбавила темп, бредя наугад. Пока не стукнулась коленкой о что-то твердое и гладкое на ощупь. Вдалеке вспыхнула гроза, давая возможность разглядеть неизвестную преграду. Катя ахнула, когда поняла, что ударилась о надгробную плиту. Она каким-то необъяснимым образом очутилась на кладбище.

Глаза привыкали к тьме пасмурной ночи, девушка торопилась покинуть пристанище мертвых, плутая между могил. Кладбище выглядело бесконечным, ни конца ни края. Как ей выбраться отсюда?

Почти отчаявшись Катя всё же разглядело вдалеке неяркую светящуюся точку и направилась туда.

Свет исходил от карманного фонарика, пристроенный у надгробия и освещающий свежую могилу. Кто-то продолжал рыть изнутри, выбрасывая лопатой комья. Девушка замерла: в яме призрак или человек? Она подошла ближе, всё же надеясь, что это работник кладбища спешит к утру исполнить заказ.

Сыпалась рыхлая, не успевшая пропитаться влагой земля, бодро работал копач. Катя решалась: подойти или нет? Во всяком случае заглянуть одним глазком можно. Девушка склонилась над ямой у самого края — внизу никого, лишь раскрытый пустой гроб ждет своего покойника. И тут стало всё понятно — Она за спиной.

Мокрая от дождя и страха учительница не могла унять дрожь, лязгнули зубы, заходили ходуном, выстукивая прощальный набат. Катя медленно обернулась, взглянула поверх плеча — невеста стояла поодаль, склонив голову, будто сном ее сморило. Но она совсем не спала, так и не подняв головы, чудовищно широко шагнула к Кате.

Девушка завопила, что есть мочи и оступилась, почувствовала, как почва уходит из под ног, хватая воздух руками, она падала в свеже вырытую могилу. Приземлилась прямо в гроб и не успела вскрикнуть от боли, как крышка с грохотом накрыла и погрузила в кромешную тьму.

Прошло несколько бесконечно долгих мгновений — тьма растаяла, быстро сменившись на изумительно голубое небо, по которому плавно плыли кудрявые облака.

В воздухе витал пьянящий аромат сирени, да и солнце грело не по мартовски тепло.

Над Катей склонилась скорбящая Арина Парамоновна, приблизив свое трагическое лицо. Брови директрисы выглядели глупо и неестественно — видимо она сама их рисовала каждое утро. Девушка попыталась встать, но не смогла, так и осталась в гробу, словно парализованная.

— Спи спокойно, Катенька, — грустно прошептала женщина, уже не ей добавив: — Замечательный педагог была, любящая и понимающая детей с полуслова. Это такая редкость в наше время.

Тело Катю не слушалось, только глаза, скосив их в сторону и пуча до боли, всё же удалось рассмотреть присутствующих. Среди прочих выделялось посеревшее от горя лицо матери, она слабо дышала и осела на землю, кто-то подхватил ее, унес.

— Принесите воды! — учительница узнала командный голос завуча.

Папа с отсутствующим видом смотрел куда-то вдаль, пуская слюни на парадный костюм, дальний родственник, чьё имя вылетело напрочь из головы, откатил инвалида в сторону.

Надо прекращать этот балаган, — наконец-то пришла в себя Катя, собрала все силы в кулак и поняла, что сказать ничего не сможет — рот зашит.

Отец Никодим замахал на нее кадилом, заунывно читая молитву за упокой, где-то жалобно запели плакальщицы.

— Остановитесь, пожалуйста! — пыталась крикнуть Катя, а внутри все разрывалось от ужаса.

Неужели это не сон и ее хоронят заживо?

— “…приими милостию Твоею и внезапно преставльшуюся рабу Твою Екатерину. По Твоему изволению и попущению, молим Тя, приими под Твое благоутробие и воскреси в жизнь вечную, святую и блаженную. Аминь”.

Батюшка прошелся последний раз кадилом, закончив панихиду; незаметно кивнул скучающим в стороне копателям. Те подняли с земли крышку гроба.

— Подождите! Подождите! — вдруг остановил их Матвей. — Я еще не попрощался с невестой.

Он подошел к ней и прикоснулся ко лбу холодными как лед губами.

— Мне так жаль.

Последний рывок: Катя попыталась подать ему знак. Неужели не видит, что она жива? Она моргнула раз, второй; сощурилась, завращала белками, чтобы он заметил.