Твоя на 7 ночей

– Ничего. То есть… Мы просто говорили, ничего такого. Не знаю, бывает такое настроение – помолчать.

– Бывает, но для этого нужно, чтобы губы были чем-то заняты.

Мужчина мягко цепляет мой подбородок, разворачивая к себе. Его губы находят мои и словно весь мир прекращается существовать. Только нежность, которая давит в грудной клетке.

Прикасаюсь ладонью к лицо мужчины, сама тянусь навстречу. Я перебрасываю ногу через его бедра, оказываюсь сверху. Не отвечаю на поцелуй, скорее, сама его целую.

Сжимаю короткие темные волосы, льну ближе к нему. Чтобы каждой клеточкой касаться, ощущать, как его мышцы твердеют, как горит его кожа. Мне это безумно нравится, до дрожи внутри.

– Мио-Мио, - Эрик шепчет, сжимая мои волосы в кулаке. – Что ты со мной творишь, а?

– Ничего? Ох, - чувствую, как между ног врезается его стояк. – Лютеция говорила, что ты интересно сокращаешь моё имя. Почему?

– Потому что тебе стоит выучить итальянский.

– Это что-то плохое?

– Да, Мио, - Эрик хрипло смеётся, поглаживая мои плечи. – Ужасное просто. Выучи и поймешь, что я тебе говорил всё это время.

– Это нечестно!

Возмущаюсь, но мужчина не спешит ничего объяснить. Ну точно надо было выбирать итальянский в школе! Чтобы понимать, что Мафиоцци говорил мне всё это время. Сомневаюсь, что действительно что-то ужасное, но я ведь теперь умру от любопытства.

– Не-а, - Эрки отбирает мой телефон, откидывая куда за подушки дивана. – Без жульничества. Потом узнаешь, когда-то. Сейчас у нас время поцелуев.

И я не решаюсь спорить, отвечая на всё. Скольжу ладонями по его телу, забираюсь под футболку. Глажу, ласкаю и прижимаюсь ближе. Ловлю пальцами пульс Эрика, когда провожу по его шее.

У меня внутри скручиваются тугие струны, мотор глохнет. Будто совсем разрывает, без шансов на спасение. И ничем здесь не спасти, никакой заменой или ремонтом.

– Эрик! – цепляюсь за него, когда мужчина поднимается. – Что за привычка носить меня на руках?

– Тебе не нравится? Пора в постельку, Мио.

Я ожидаю всего, но только не этого. Эрик говорит правду, действительно укладывает меня в постель, ложится рядом. Его ладони пробираются под халат, губы не отпускают мои.

Но больше ничего мужчина не делает, хотя я чувствую его возбуждение. Стояк упирается в бедро, прожигает насквозь. А Эрик только продолжает свою пытку поцелуями, от которой между ног становится влажно.

Мы целуемся. И ещё. И ещё. Это похоже на вечность, которой нет конца и края. Когда губы уже пульсируют и болят – Эрик переходит на мою шею, будто совсем не устал.

Будто у него в штанах не кувалда, которая стоит всё время.

Просто разрывающая медлительность, от которой кружится голова. Невыносимо хорошо, идеально.

– Ммм, - стону, когда губы мужчины находят чувствительное местечко над ключицей. – Эрик.

Хочу что-то сказать, чтобы уже прекратил издеваться. И перешел к более активным действиям. Но вместо этого задыхаюсь, когда вижу за окном поднимающееся солнце. Уже?

Так быстро?!

– Уже утро, - произношу, словно это приговор. Но я ведь этого и хотела! – Эрик, рассвет.

– Ага, я в курсе. Не мешай.

Он только сейчас развязывает пояс халата, прижимаясь губами к моей груди. Втягивает соски, сжимает их зубами и пальцами. Чередует, уделяя внимание то правому, то левому.

– Но… Эрик.

– Хочешь сейчас уйти? – Эрик приподнимается на локтях, внимательно рассматривая моё лицо. – Прямо сейчас? Вообще? Если тебе нужна ещё какая-то сделка, чтобы остаться – я придумаю. Не зря ведь меня называют Дьяволом, да?

– Да. Но… Что за зделка?

– Я получаю тебя в безграничное пользование.

– А я?

Задыхаюсь, что-то щиплет в глазах. Если сейчас Эрик начнет говорить за долг или деньги… Я не представляю, что он может предложить, но не хочу об этом даже думать.

Знаю, как всё началось. С одной ночи, после семь. Но я сейчас не готова действовать на тех же условиях. Мне хочется услышать совершенно другое и… Не уверена, что готова услышать хоть что-то.

– А ты получаешь в безграничное пользование меня. Баш на баш, помнишь?

– И… На сколько?

– Ну, не будем отступать от традиций. Семь ночей.

– Значит, ещё семь ночей?

Спрашиваю скептически, собираясь послать мужчину подальше. Упираюсь ладошками в его грудь, проводу вдоль мышц. Будто запоминаю на будущее.

– Ага. Семь ночей. В неделю. Хотелось бы больше, но эти вавилонцы придумали только так.

– Семь ночей в неделю, - повторяю глупо. – И? Насколько…

– Планировал, что лет на сто.

– Ты столько не проживешь.

– В этом и суть.

Мужчина подмигивает, а после скользит губами ниже. Вдоль груди, покрывая поцелуями каждую клеточку. Прикусывает кожу чуть ниже пупка, бросает на меня озорный взгляд.

– Значит, - подвожу итог, задыхаясь. Всё пульсирует, требует разрядки. – Семь ночей в неделю до твоей смерти, да? Ох!

– Ага, именно так. Что скажешь?

– Долгосрочные контракты нужно оформлять нотариально.

Несу бред, потому что мозги плавятся. Органы отказывают, когда вся кровь стекает к моему лону. Где так легко поглаживают пальцы Эрика, раззадоривают. Заставляют желать большего.