Твоя на одну ночь

Мы проезжали как раз неподалеку от того места, где два дня назад на нас с Мелли напали грабители, и я непроизвольно вздрогнула. Алан оказался достаточно внимателен для того, чтобы это заметить.

– Быть может, вы расскажете мне, ваша светлость, что привело вас тогда сюда в столь позднее время суток? Нет-нет, я не настаиваю на откровенности, но мне хотелось бы, чтобы впредь вы были осторожнее.

– Я пыталась купить чертеж станка для производства узорного шелка, – теперь в этом не было никакой тайны. – Этот станок позволил бы нашим мануфактурам производить ткани не хуже, чем те, что привозят с востока или из Эталии.

Кажется, его величество посмотрел на меня с уважением.

– Вы пытались купить чертеж у этих головорезов? Ночью? Без сопровождения слуг? О чём вы только думали, ваша светлость?

Мне было неприятно признаваться в своем безрассудстве, но было приятно его беспокойство обо мне.

– Разумеется, не у них. Мне обещала чертеж одна этальянка, с которой я веду дела уже давно. Мы договорились встретиться в доме, где она остановилась. Никогда прежде она не обманывала меня. Не знаю, почему на этот раз она решила силой отобрать у меня деньги, а не обменять на нужный мне товар. Я даже думаю, что, быть может, ее обманули саму.

Его величество тут же уточнил:

– На вас напали возле ее дома? Если так, то мы можем узнать о ней что-нибудь прямо сейчас.

Я испугалась:

– О, нет, ваше величество! Я ни за что не позволю вам рисковать собой по столь незначительному поводу. К тому же, ее наверняка уже нет в Луизане – она наверняка сбежала сразу же, как только нападение провалилось.

Он беспечно тряхнул головой:

– Тогда нам тем более не о чем беспокоиться, ваша светлость. Ну же, разве вам не свойственен некоторый авантюризм? Нет-нет, не отрицайте, я ни за что вам не поверю.

И он направил лошадь прямо по знакомой нам обоим улице. У него оказалась отличная память, и уже через пару минут мы стояли перед запертой дверью небольшого грязного домишки. На наш стук никто не ответил, но вместо того, чтобы развернуться и уехать, его величество обратился к стоявшему неподалеку зеленщику с лотком:

– Скажите, любезный, не знаете ли вы, кто сейчас живет в этом доме? Мы ищем одну даму, прибывшую из-за границы.

– Сеньориту Лоренцу, – прибавила я.

Зеленщик не выказал ни малейшего желания нам помочь, но я знала, что заставит ему стать разговорчивее. Медяков у меня с собой не оказалось, но серебряная монета, сверкнувшая у меня в руках, сработала еще лучше.

Мужчина нервно облизал пухлые губы и выдохнул:

– Да здесь она, сударыня. Как есть та, кого вы изволите искать. Живет одна. Не тутошняя. Только она вам нынче вряд ли откроет, потому как больная в постели лежит. Мой племянник ей нынче хлеб и молоко относил – говорит, бледная была и с трудом дошла до двери. Дом она сняла, вроде как, на неделю. А более я ничего и не знаю. Я – человек маленький, мне с чужестранками общаться ни к чему.

Он на лету подхватил брошенную мной монету и, поклонившись, метнулся в сторону ближайшего кабака.

А мы вернулись к закрытой двери.

– Она нам не откроет, – сказала я. – И не только потому, что больна. Думаю, она боится, что я стану ее искать.

– Вы можете обратиться к властям, – посоветовал Алан. – Они имеют право взломать эту дверь. При вашем положении в обществе в ваших словах никто не усомнится.

Но я не готова была к столь решительным действиям.

– Мне уже кажется, что у нее вовсе не было нужного мне чертежа. А если так, то что мне даст ее поимка?

– Но вы хотели бы узнать про чертеж доподлинно? – Алан посмотрел на меня как-то странно. – Если так, то я думаю, мы должны поговорить с этой Лоренцой.

Он только коснулся замка рукой, и дверь тут же распахнулась.

Я вздрогнула. Нет, не потому, что меня поразило его тайное магическое умение. Просто я слишком хорошо была знакома с этой магией. Она была и у моего Джереми.

Но поразмыслить об этом у меня не было возможности – за дверью мы обнаружили узкий темный коридор, который привел нас в небольшую каморку, воздух в которой был столь спёртым, что мне захотелось распахнуть окно.

На низкой кровати лежала Лоренца. Я привыкла видеть ее румяной и загорелой, и от того нынешняя бледность ее кожи вызвала во мне не жажду мщения, а жалость.

– Ваша светлость? – девушка с трудом приподняла голову и вперила в меня лихорадочный взгляд. – Я знала, что вы придете. Простите меня, ваша светлость, я не думала, что всё получится именно так. Я причинила вам зло, но пострадала и сама. Нет, я не жалуюсь, ваша светлость, я это заслужила. Хотя я говорила Винченцо, что это был дурной замысел. Поверьте – я пыталась его отговорить.

– Кто такой Винченцо? – холодно спросила я.

Она сглотнула слюну.

– Мой муж. Я вышла замуж два года назад. Тогда отец был еще жив, и нам хватало его заработка, чтобы вести дом и хозяйство.

А вот эта новость меня неприятно поразила.

– Значит ваш отец умер?