Твоя навеки

Когда Анна позвонила в Англию, Эммер проплакала большую часть разговора. В это время ей особенно хотелось быть рядом с дочерью. Ее сердце разрывалось от тоски при мысли, что она может никогда не увидеть своего внука. Тетя Дороти взяла из рук сестры трубку и сказала Анне, что ее мать обрадована и расстроена одновременно, а потом передала поздравления от всех, кто сидел в это время в их маленькой гостиной.

Дермот спросил, хорошо ли о ней заботятся, как она себя чувствует. Он поговорил с Пако, и тот заверил его, что Анна любима и счастлива. Когда они завершили разговор, Дермот выглядел удовлетворенным, но тетя Дороти лишь недоверчиво протянула, отложив вязание:

— Если хотите знать, то, по-моему, она была сама не своя.

— Что ты хочешь сказать? — сквозь слезы спросила Эммер.

— Мне она показалась очень довольной, — заметил Дермот.

— О да, вполне довольной, — задумчиво проговорила тетя До-роти. — В ее голосе появилось смирение. Да-да, смирение. Что ж, похоже, Аргентина пошла ей на пользу.

Анна могла похвалиться всеми богатствами и привилегиями, которые давала ей принадлежность к большой и уважаемой семье, но ее самолюбие все равно было уязвлено. Как Анна ни старалась, она не могла избавиться от ощущения собственной неполноценности. Она вела себя так же, как окружающие, старательно копировала их манеры, но все было напрасно. В конце сентября, когда в пампе воцаряется весна и вся равнина покрывается высокой травой и красивыми дикими цветами, Анна обнаружила еще одно препятствие, которое стояло между ней и семьей Соланас, — лошади.

Анна никогда не любила их. У нее была аллергия на лошадей. Ей нравились разные обитатели здешних мест: дикие коты, сновавшие по кустам, зверьки, напоминавшие зайцев, и армадилл, поражавший ее воображение своей необычной формой. Когда Анна увидела, что Гектор использует чучело зверька как украшение для своего кабинета, то не могла скрыть, что расстроена. Но вскоре она поняла, что жизнь в Санта-Каталине немыслима без поло. Ездить верхом умели все. Машины не годились для этих отдаленных мест, где дороги, соединявшие два поместья, представляли собой грязную тропинку, кое-где заросшую высокой травой.

Жизнь в Санта-Каталине была очень насыщенной. Все охотно принимали приглашения попить чаю или устроить большое барбекю на соседнем ранчо. Анна тратила массу времени на то, чтобы объехать дорогу на своем мини-грузовике, в то время как другие, прыгнув в седло, уже через минуту оказывались на месте. Все разговоры касались поло: обсуждались снаряжение, сами пони, команды противников. Мужчины большую часть всех вечеров проводили за игрой в поло. Это было их главным развлечением. Женщины в это время усаживались с детьми у поля и наблюдали за игрой мужей. Ради чего? Ради того, чтобы заметить момент, когда мяч пройдет между двумя перекладинами. «Разве это стоило таких усилий?» — кисло думала Анна. Видя, как маленькие дети, вооружившись клюшками, повторяют движения взрослых, Анна в отчаянии закатывала глаза. От этого некуда было деться.

Августин Пако Соланас родился осенью 1954 года. В отличие от своего брата, он был темноволосым и смуглым. Пако сказал, что он вылитый дедушка Соланас. На этот раз Пако подарил жене кольцо с бриллиантами и сапфирами. Но в их отношениях появился холодок, который не замечался раньше.

Анна полностью посвятила себя сыновьям. Хотя ей помогала Соледад, юная племянница Энкарнасион, она предпочитала все делать самостоятельно. Анна знала, что нужна сыновьям, и ей было приятно, что они зависят от нее. Для них она была светом в окне, непререкаемым авторитетом. Она отвечала на их привязанность слепой любовью. Чем больше она уделяла внимания сыновьям, тем больше отдалялась от мужа. Вскоре Пако уже стал неким фоном в детской. Он проводил много времени вне дома, приезжал после работы, когда все уже спали, и уходил утром так рано, что все еще спали. В выходные дни они разговаривали в Санта-Каталине подчеркнуто вежливо. Холод пробрался в их отношения быстро и незаметно. Анна недоумевала, куда подевалось былое веселье? Почему они больше не проводят много времени вместе? Они говорили только о детях.