Твоя навеки

— Санти тоже для меня все, — ответила София, возвращая дедушку к проблемам настоящего. — Он для меня все, дедушка. Честно. Я это сама недавно поняла. Я люблю его, дедушка.

— Он для тебя все, но ты еще очень молода.

— Но, дедушка, я не хочу никого, кроме Санти. И никогда не будет по-другому.

— Это пройдет, София. Подожди немного, и появится молодой человек, который выбьет у тебя почву из-под ног, как это случилось с твоими родителями много лет назад. Пако сразил Анну Мелоди своим романтизмом.

— Нет, не будет такого, потому что я люблю Санти, — упрямо произнесла София.

Дермот О'Двайер скривил в усмешке уголок рта, продолжая попыхивать трубкой. Он посмотрел в горящее нетерпением лицо внучки и кивнул.

— Это будет справедливо, София Мелоди, если ты дождешься его. Он вернется. Он ведь не уезжает навсегда.

Как и обычно, дедушка О'Двайер не мог долго противиться желаниям своей внучки. Даже если речь шла о ее любви к Сантьяго Соланасу.

— Нет.

— Тогда наберись терпения. Только терпеливая кошка поймает мышку.

— Нет, не так. Только быстрая кошка схватит мышку.

Ее лицо озарилось улыбкой.

— Ну что ж, если ты настаиваешь, то пусть будет так, моя дорогая.

В начале марта, когда листва на деревьях начинает опадать, после долгих летних каникул, которые тянулись с конца декабря, София стояла перед домом Мигеля и Чикиты, чтобы сказать Санти «до свидания». Глядя на густые тени, которые, казалось, росли, чтобы напугать ее, она вспоминала слова дедушки О'Двайера. Она будет терпеливой кошкой, которая, в конце концов, схватит мышку. Она будет ждать его и не станет смотреть в сторону других парней. Она останется верной ему до конца дней.

Последние несколько недель были очень тяжелыми для Софии. Она боялась, что расплачется и этим выдаст себя в присутствии Санти. Ей приходилось сдерживать себя каждый раз, когда хотелось сказать: «Я люблю тебя». У нее и вправду могли бы сорваться с уст эти слова, когда эмоциональное напряжение достигало предела. Софии приходилось скрывать свои чувства от членов семьи, в то время как ей хотелось выплакаться, настолько пусто было у нее на душе.

Санти очень осторожно высказывался теперь о предстоящем путешествии, чтобы лишний раз не травмировать ее. Он боялся снова довести ее до слез. Его очень тронули ее непосредственность и сила привязанности к нему. Он ощущал себя героем, который отправляется покорять чужие земли под стенания женщин, готовых рвать на себе волосы от одной мысли о предстоящей разлуке. Он знал, что не будет скучать по ней. Конечно, он будет писать Софии, как своей младшей и обожающей его сестре, но он будет писать также и Марии, и матери. Его ждала Америка — эта страна манила его своей открытостью. Она обещала ему встречу с длинноногими красотками, не слишком обремененными высокими моральными принципами. Он не мог дождаться момента, когда пересечет границу. Кроме того, София будет здесь, когда он вернется.

Наконец Санти вышел из дома. Антонио с багажом следовал за молодым сеньором. Санти обнял плачущую Марию и обменялся крепким рукопожатием с Фернандо, который в глубине души радовался отъезду брата. Фернандо думал о разлуке с Санти с облегчением. У брата все получалось, он умел всех очаровывать, со всеми ладить, всех рассмешить. Он плыл по морю жизни, как легкий парусник, в то время как Фернандо ощущал себя тяжелым буксиром. Ему приходилось тяжело и упорно работать, но результат, которого он достигал, не радовал его самого. Нет, он не жалел о том, что брат уезжает. Теперь, когда Фернандо не будет находиться в его тени, он может немного насладиться ролью лидера. Панчито сидел на руках у старенькой Энкарнасион. Он был слишком мал, чтобы понимать смысл происходящего. Когда Санти обнял Софию, он снова пообещал ей, что будет часто писать.

— Ты уже не сердишься на меня? — спросил он, широко улыбаясь.

— Еще как сержусь, но прощу, как только ты вернешься, — ответила она, сдерживая слезы.

От его прикосновений у нее шла кругом голова, но Санти не подозревал, как тяжело ей сдерживать себя, чтобы не разрыдаться при всех. Когда он поцеловал ее, у нее остановилось дыхание, а кровь прилила к щекам. «Он уедет, уедет, уедет», — стучало в голове. Софии казалось, что она не сможет дышать, но, как и предсказывал дедушка О'Двайер, у нее не было другого выхода, и она сделала новый вдох. Она продолжила жить.

Мигель и Чикита сели в машину и крикнули сыну, чтобы тот поторопился. Они опаздывали. Он махнул всем с заднего сиденья. Фернандо зашел в дом. Мария и София стояли и смотрели вслед машине даже после того, как она исчезла из виду.

Следующие несколько дней тянулись мучительно долго. София пребывала в дурном расположении духа, и никто не мог развеять ее плохого настроения, даже дедушка О'Двайер, с его резкими замечаниями. Мария только и делала, что щебетала, чем раздражала Софию еще больше. Ей так хотелось побыть одной, чтобы полностью отдаться своей тоске. Каникулы уже подходили к концу, а с ними заканчивались и длинные летние дни. Наконец Мария решила, что с нее хватит.