Твоя навеки

— Что ты хочешь? — равнодушно вымолвил он.

Анна подавила рыдания.

— Откройся мне.

— Зачем?

— Мне хочется утешить тебя.

— Тебе хочется утешить меня, — повторил он, словно не веря тому, что услышал.

— Да, я знаю, что ты сейчас чувствуешь.

— Ты не можешь знать, что я сейчас чувствую, — презрительно бросил он.

— Пако, у тебя роман, но я готова не обращать на это внимания. Давай забудем обо всем. Давай начнем с чистого листа.

Пако нахмурился.

— Потому что погибла моя мать?

— Нет, потому что я беспокоюсь о тебе, — взволнованно ответила она.

— Я не готов так просто забыть то, что ты сказала о моем отце, — парировал он, не скрывая, как разгневан.

Она ошеломленно посмотрела на него.

— О твоем отце? А что я сказала о твоем отце? Я очень люблю Гектора.

— Как ты могла опуститься до того, чтобы упомянуть о его романе? Да еще и намекнуть, что это семейная традиция? — с горечью вымолвил он.

— Но, Пако, мне просто хотелось задеть тебя.

— У тебя это получилось. Ты довольна?

— Августин сегодня спросил меня, почему я больше не люблю тебя? — тихо проговорила она. — Его личико было искажено испугом. Я не знала, что отвечать. А потом я подумала о тебе. Я поняла, что люблю тебя. Но я забыла о том, как выражать свои чувства.

Пако посмотрел в ее голубые, полные слез глаза. Ей было жаль того, что произошло, и сердце Пако немедленно смягчилось.

— Я тоже забыл, как любить тебя, — сказал он. — Мне нечем гордиться.

— Разве мы не можем попытаться наладить отношения и начать все сначала? Разве мы не можем снова перенестись в Лондон и возродить то чудо? Разве мы не можем постараться вспомнить, как это было? — воскликнула она, и ее бледные губы задрожали.

— Мне очень жаль, Анна! — Он покачал головой. — Я так виноват перед тобой.

— Я тоже причинила тебе боль, — примирительно сказала она и робко улыбнулась.

Она пристально следила за ним.

— Иди ко мне, Анна Мелоди. Ты права. Я нуждаюсь в твоем утешении, — произнес он и медленно притянул ее к себе.

— Все в прошлом? — спросила она спустя некоторое время. — Мы попытаемся снова?

— Прошлое осталось в прошлом, — вымолвил он и поцеловал жену в лоб с нежностью, которой она не знала раньше. — Я никогда не переставал любить тебя, Анна Мелоди, я просто потерял тебя и нашел снова.

Марию-Елену похоронили в семейном склепе после панихиды в церкви. Ее любили все. В церкви не хватало мест, чтобы вместить всех желающих попрощаться с этой удивительной женщиной. Все хотели почтить ее память. Горожанам даже пришлось стоять на площади. К счастью, погода позволяла это. Было тепло, и солнце светило так ярко, как будто сама природа не допускала мысли, что Марии-Елены уже нет в живых.

Анна наблюдала за Пако, за тем, как дрожали его руки, когда он произносил прощальные слова. Никто не скрывал слез. Анна благодарила Бога, за то что Он в своей милости позволил им с Пако вновь обрести друг друга. Она обвела взглядом храм, задержавшись на иконах и находя в их созерцании незнакомое ей раньше успокоение. Если бы она снова пережила несчастье, то пришла бы именно сюда за утешением. Когда пришла очередь Мигеля, Анна обратила внимание на то, что Чикита за эти дни как будто увяла. Однако никто не страдал больше Гектора — он постарел в считанные часы. Он не мог найти утешения ни в чем. Силы покинули его в одночасье. Несчастье обрушилось на него подобно водопаду, пошатнув здоровье. Он умер спустя год.

В последующие годы жизнь Пако и Анны вернулась в привычное русло. Они с радостью наблюдали за тем, как растут их дети, находя в них главный источник счастья. Они снова открыли себя друг другу, но так и не сумели возродить в Аргентине то, что им повезло пережить в Лондоне. Пако бросил свою любовницу, Анна стремилась быть ему хорошей женой, но корни прежних проблем остались, хотя супругам и удалось сберечь крепкое семейное дерево.

Глава 12

Санта-Каталина, 1973 год

Было уже очень поздно, зимний лунный свет серебрил темноту, когда София пробралась в комнату дедушки и, встав у изголовья кровати, взглянула на спящего Дермота. Он громко храпел, но в издаваемых им звуках Софии чудилось что-то успокаивающее. Его храп напоминал ей о детстве, и она ощущала себя обласканной и защищенной. Она вдыхала запах табака, который чувствовался всюду, потому что дедушка любил курить трубку. Окно было открыто, и ветер затихал и поднимался в такт его громкому дыханию.