Твоя (не) любимая (СИ)

У Градова в очередной раз звонит мобильный. Я машинально бросаю взгляд на экран, на котором светится «мама».

— Привет, — в голосе мужчины слышится не свойственная ему мягкость. — Как ты себя чувствуешь?

— Привет, сынок, — раздается в трубке женский голос. — Все хорошо. Спасибо. Расскажи, как ты? Когда возвращаешься?

Последний вопрос настораживает. И как раз после него Матвей убавляет громкость на своем мобильном.

— Все отлично, мам. Смог утрясти кое-какие вопросы. Рассчитываю, что в самом ближайшем будущем дела пойдут в гору, — отвечает он, после чего некоторое время молчит.

Мама что-то говорит ему, но ее слова разобрать мне уже не представляется возможным.

— Еще не решено окончательно, — хмуро замечает он. Все будет зависеть от …

Матвей резко замолкает, будто только что чуть не проболтался о том, что не предназначено для моих ушей. Он переводит беседу в другое русло, а через пару минут и вовсе заканчивает ее.

— Как поживает Елена Анатольевна? — интересуюсь я.

— Сейчас уже в порядке, — Матвей поворачивает голову ко мне, но быстро возвращает взгляд на дорогу.

— Было что-то не так по здоровью?

— Да. В последние пару месяцев появилась быстрая утомляемость, резкие перепады настроения, периодически случались головокружения.

— Приятного мало. Хорошо, что сейчас ей лучше.

— Обратился к знакомому врачу, который работает в одном из лучших реабилитационных клиник, — рассказывает Градов. — А там все расписано на пару месяцев вперед. Но нам повезло, смогли попасть без очереди. Кто-то отказался, и освободилось место. Марк сразу же набрал меня.

Матвей больше не говорит о матери, он переключается на другую тему, рассуждая на тему медицины здесь и за рубежом. Мне есть, чем поделиться, поскольку моя мать работает в этой сфере, и я знаю о многих нюансах. Раньше о своей работе она могла говорить часами, и мне приходилось слушать ее, хотела я того или нет. Хотя по правде говоря, мне эта тема всегда была интересна, но связывать свою жизнь с врачебной деятельностью я никогда не планировала.

— Матвей, могу я задать один вопрос? — осторожно начинаю я. — Личного характера, возможно, даже болезненный.

— Как мы с матерью справились с потерей отца? — он читает мои мысли.

— Да.

— Ей было сложнее, — Градов выглядит спокойным. — В тот момент у меня не было времени даже поспать, и то дерьмо, которое творилось в нашей жизни, спасло ситуацию. Если так можно выразиться. Маме было куда сложнее. Ей прописали сильные успокоительные, но они почти не помогали. Впрочем, как и психологи, которых за полгода сменилось не меньше десяти. Она находилась в глубокой депрессии.

— Мне так жаль, Матвей, — это все, что я могу выдавить из себя.

Мысль о потере любимого человека, с которым было пережито так много хорошего и плохого, навевает страшную грусть. Как бы мне хотелось быть в тот момент рядом с Еленой Анатольевной, поддержать ее, поплакать вместе. Она всегда относилась ко мне с теплотой и любовью.

— Это в прошлом, Марго, — тон Градова снова приобретает безликий оттенок. Так происходит всегда, когда мужчина пытается скрыть свои настоящие чувства и переживания. — Сейчас уже все хорошо. С ней.

— А с тобой? — невольно вырывается у меня.

Остановившись у моего дома, Градов глушит двигатель, и молча разглядывает через лобовое стекло детей, играющих на детской площадке. В какой-то момент мне кажется, что он так и не ответит на мой вопрос, и тогда я открываю дверь внедорожника, чтобы выйти из машины.

— Я на пути к этому, Марго, — уголки губ мужчины приподнимаются, когда наши взгляды встречаются. — Поужинаем вечером?

— Хорошо, — отвечаю я, улыбаясь в ответ.

Матвей притягивает меня к себе и нежно целуют в губы. Этот целомудренный поцелуй цепляет сильнее, чем предыдущие, сносящие голову, и связано это с эмоциональной близостью, которая спустя три года вновь начинает зарождаться между нами.

Глава 14

Следующая трудовая неделя пролетает слишком быстро, и как наступает вечер четверга я не замечаю. Настенные часы в моем кабинете показывают семь тридцать, а рабочих задач еще как минимум на два часа.

Снимаю очки и, прикрыв глаза, которые под конец дня уже начинают слезиться, откидываюсь на спинку кресла. Живот скручивается от голода, а у меня в тумбе кроме овсяного печенья ничего нет.

Встаю из-за стола и выхожу из кабинета, оставляя дверь открытой. В офисе кроме меня и охраны никого не осталось, и в этом нет ничего удивительного. Подхожу к кофейному аппарату и, выбрав напиток, терпеливо жду его приготовления. Находясь в раздумьях о финансовых операциях прошлого месяца, я едва не роняю свой вибрирующий мобильный. Смотрю на экран — мама.

— Привет, дочка, — я еще раз обращаю внимание на телефон и, убедившись, что это действительно моя мама, продолжаю слушать ее радостный голос. — Как дела?

— Привет! Все в порядке, — осторожно отвечаю я. — Но вот радость в твоем голосе меня настораживает.

— Марго, перестань, — весело усмехается она. Просто поразительно!

— Мам, что ты хотела? Я просто немного занята, — я забираю горячий напиток из кофейного аппарата. — Еще работаю.