Твоя (не) родная семья (СИ)

— Чтобы жучок поставила в офис, — усмехается она. — Легла с боссом, и кое-что выведала. А у меня жених был, я не такая. Думаешь, это все? Даже не половина.

— Кто это был? — напрягаюсь я.

— Не знаю. Звонили по телефону с требованиями. Разные люди. Сначала просто их посылала и блокировала. Потом они начали мстить. Много нервов испортили. Залезли ко мне домой, бросили на стол убитую кошку.

— Ты шутишь? — морщусь я.

— Абсолютно серьезно. Мне пришлось уйти. После отказа работать мне там не дали, — она сглатывает. — А после увольнения начали мстить. Оставили в покое только после того, как уехала в другой город. Уже полгода, как тихо. Так что осторожнее там, — она усмехается, — сестра по несчастью. Тебе еще не звонили?

— Звонили, — растерянно выдыхаю я.

— Ну, держись, — вздыхает она.

— А Давыдову ты об этом не рассказывала?

— А что он сделает? Конечно, я рассказала. Мне поменяли квартиру, дали личного водителя, охранника. Но работать так невозможно, постоянно ждешь удар. Я ушла. Не выдержала.

Олег предупреждал. Только сгладил, чтобы не пугать.

И квартира… Сразу сказал, что я буду жить в его ЖК на закрытой территории, теперь понятно почему!

— Там со всеми так? Или преследуют только помощников Давыдова?

— Не знаю. Думаешь там делятся планами? Все улыбаются в лицо, а за спиной держат нож. Никому не верь. У меня уже все хорошо, даже рада, что так сложилось. Познакомилась с прекрасным человеком, вышла замуж, работу нашла. Только из Москвы пришлось уехать.

— А про Эмиля Каца вы что-то знаете? — вспоминаю я одиозную личность.

— Нет, кто это?

— Один из его знакомых.

— Когда я работала на Давыдова, такого в ближнем круге не было.

— Спасибо, — бормочу я.

— Если что, звони, — смеется она, но в голосе еще чувствуется боль.

Может, у нее и все отлично, но работа с Давыдовым далась Любе с большими потерями.

Отключаю телефон. Жасминовый чай уже не радует.

Остальных девушек можно не искать. Все понятно. Люди, которые достают меня звонками, знают, что делать. Собирают информацию, запугивают моих знакомых, меня. Хорошо, что я в другом городе и в офисе появилась лишь раз. Иначе меня бы уже взяли в оборот пожестче.

Да, здесь не экономист нужен, а психолог. Только не корпоративный, а кто-то посерьезнее, чтобы разобраться. За рамки корпоративных разборок это давно вышло.

Отлично, что у меня нет компрометирующих фото, скелетов в шкафу, а Давыдов позаботится о безопасности. Я рада, что отыскала бывшую помощницу. Предупреждена, значит, вооружена.

С удивлением отмечаю, что не испытываю страха. Оцениваю опасность, думаю, что предпринять, но не боюсь их. Дохлые кошки меня не пугают, на большее они вряд ли решатся.

Нужно решить, что делать, если они позвонят еще раз. Рискнуть и заблокировать их, как Люба или продолжить игру, уже свою.

Чего от них ждать, знаю.

Им нечем мне угрожать.

Пожалуй, не буду реагировать или начну тянуть время. У меня хватает и других забот.

На следующее утро мы с мамой пересекаемся на кухне. Я пью горячий кофе, прикидывая — сегодня, в понедельник, будет работа или нет. И мысли об Игоре не дают покоя. Я ушла практически в чем была, с легкой сумкой, а сейчас не хватает ноутбука, тех же ежедневников и банального белья. А пересекаться с Игорем после стычки возле детского сада ужасно не хочется.

— Мам, можешь для меня кое-что сделать?

— Что? — после вчерашних обновок и театра у нее отличное настроение.

— Сходи к Игорю, если не трудно. Нужно вещи забрать, — я морщусь, понимая, что маме тоже не слишком хочется заниматься этим и выяснять отношения с зятем.

— Без проблем. Прямо сегодня и съезжу. Этот трутень все равно дома сидит.

Выдыхаю, радуясь, что хотя бы эта проблема решена.

— Я дам деньги на такси, — заверяю я.

После завтрака сажусь поработать. Самостоятельно изучаю ближний круг Давыдова и сотрудников, запоминаю, с кем работать. Закрадываются мысли: и кто же из них, кто встречается на снимках, работает против Олега, пытается вербовать меня? Подозрительными кажутся все. Затем практикую язык.

Мама убегает по делам, пообещав после них заехать за вещами. Возвращается она к пяти, когда начинаю волноваться.

— Камилла, помоги с вещами!

Три коробки стоят в машине такси. Он помогает нам донести их наверх и уже через несколько минут они стоят в нашей прихожей. Пять лет жизни уместились в несколько коробок. На что я ее только тратила?

— Еще твои зимние вещи остались. Обстановку будешь делить? — с любопытством спрашивает мама.

— Мараться не хочется, — бормочу я. — И куда я ее поставлю? Свой квартиры нет, с собой не заберешь в Москву.

— Логично, — кивает мама.

Мы тащим коробки в мою комнату. Открываю первую.

— Спасибо, что ноутбук забрала, — бормочу я, очень хочется спросить про Сеньку, но не решаюсь. Мама не одобрит интерес. К тому же, он скорее всего в саду был…

— Он еще отдавать не хотел, говорил только тебе в руки отдаст…

— Мам, а ты Сеньку видела?

— Видела, — спокойно отвечает она. — Трутень сегодня детский сад проспал. Сидят вместе в четырех стенах. Обрадовался мне. Я немного с ним посидела, поиграли в железную дорогу…

— Спасибо, мам!