Твоя по принуждению

Алиса заёрзала, и я немного ослабила объятья. Столкнулась взглядом с Ардом. Лицо его было мрачным, словно скрытым тенью, которой поблизости не было и в помине.

– Спасибо, – шепнула одними губами.

Коротко кивнув, он отвернулся.

Секунду я ещё смотрела на него. Что это? Мужская неловкость, которую он не захотел показывать? Или ему не всё равно?

Дотронулась до лица дочери и выдавила улыбку.

– Ты плачешь? – дочь тоже коснулась моей щеки.

Схватив её ручку, я прижала её ладонь. Поцеловала в серединку, потом каждый маленький пальчик. Замотала головой, отрицая, но не сумела подавить всхлип. Наверное, именно сейчас я нуждалась в ней больше, чем она во мне. Хотя бы эмоционально.

– Это пройдёт, – опять улыбнулась. – И… это я от счастья.

– Разве от счастья плачут? – дочь вытерла вначале одну мою щёку, потом другую. А я опять прижала её руку к лицу.

– Плачут, – тихонько.

Алиса нахмурилась, а у меня ёкнуло сердце. На миг между её тёмных бровок появилась хмурая складочка, глаза недоверчиво блеснули. У меня задрожал подбородок.

– Держи, – заяц всё-таки перекочевал от меня к моей малышке.

Она взяла его без особого энтузиазма и спросила с детской искренней прямотой:

– Почему ты не можешь поехать со мной, мама?

– Это очень сложно, – подбородок задрожал сильнее.

Я выпрямилась, не отпуская её руку, и Алиса задрала голову. Теперь она прижимала зайца к себе одной рукой так же, как до этого прижимала его я.

Я стиснула её тёплые пальцы. В кустах неподалёку от нас защебетали птицы, но их щебет быстро заглушил шум сорвавшихся с места после остановки на светофоре машин.

– Хочешь, я пока возьму его? – указала на игрушку.

Алиса отрицательно замотала головой и прижала зайца крепче, как будто боялась, что, если отпустит, лишится его навсегда. Сама перехватила мою руку и сжала так же сильно.

Охранники Дмитрия стояли около машины, не сводя с нас глаз. Наверняка им были отданы чёткие распоряжения следить и не вмешиваться. Я осмотрелась в поисках Арда и увидела его, стоящего возле палатки с мороженым. Невольно улыбнулась и потянула дочь в его сторону. Сегодня была действительно отличная погода для порции мороженого.

Когда мы подошли, он как раз расплачивался.

– Как насчёт сливочного эскимо в двойном молочном шоколаде? – обратился он к Алисе, игнорируя меня.

Дочь рассматривала его с подозрительностью. Пальцы её сжались сильнее, брови опять сошлись. Заговаривать с ним она не торопилась.

Ард вопросительно приподнял бровь.

– Рихард к тебе обращается, – подбодрила я её. – Не бойся.

– Я не боюсь, – бойко ответила Алиса.

– Так что насчёт эскимо? – Ард показал ей мороженое.

Я чувствовала, как сомнение в ней борется с желанием поддаться. Загвоздка была ещё и в том, что она не желала выпускать ни зайца, ни мою руку, и как решить эту проблему не знала.

– Давай мы посадим твоего друга в машину, и он подождёт тебя там? – предложил Ард, взглядом показав на игрушку. – Уверен, он уже нагулялся.

Не дожидаясь ответа, жестом он подозвал цербера. Я думала, Алиса воспротивится, но она позволила забрать у неё длинноухого. А через секунду уже держала эскимо.

– С кленовым сиропом и грецкими орехами, – другое он подал мне, дотронувшись до пальцев. Я сглотнула. Очередная издёвка?

– Спасибо, – отдёрнула руку вместе с холодной упаковкой.

Алиса хрустнула шоколадом, и мы одновременно посмотрели на неё.

– Откуда ты знаешь, что это моё любимое? – уголок её губ уже был выпачкан шоколадом. Она так и держала меня за руку, но не так сильно, как за минуту до этого.

– Оно самое вкусное, – он показал ей своё. Сливочное эскимо в двойном молочном шоколаде.

Алиса разулыбалась. Перевела взгляд на меня, потом на Рихарда и опять захрустела глазурью.

Ни слова больше не сказав, мы втроём зашли в парк. Времени у нас было совсем немного, и всё, чего мне хотелось, оказаться подальше от шумной дороги.

– Я вас так и не познакомила, – опомнилась я.

Мороженое было вкусное, но я почти не чувствовала этого. Только солёный вкус слёз, так и оставшийся на языке. Он оттенял сладость карамели и грецкие орешки – ещё одно напоминание о прошлом. Мне вспомнились строчки из книги, которую я прочитала недавно. Страдание всегда связано с потерей. Сейчас я была согласна с ним. Время ведь тоже можно считать потерей.

Мы остановились около беседки.

– Алиса, это дядя Рихард, – на всякий случай сказала я, хотя у ларька уже назвала его имя. – Можешь звать его Ардом.

– Рихард… – она задумалась, однако есть мороженое ей это не мешало. Облизнула губы. – Это как полицейского в сериале про Рекса. Его тоже звали Рихард.

– Я не смотрел сериал про Рекса, – слегка сжав её руку в подобии рукопожатия, ответил Ард.

– Он был хорошим, – Алиса опять немного нахмурилась. Горестно вздохнула. – Только его убили. Другой полицейский тоже был хороший, но не такой. Мне он уже не нравился.

Я едва не подавилась, сдерживая смешок. Ард почесал затылок.

– Может быть, есть какие-то другие Рихарды, которых не убивали? – с усмешкой поинтересовался он.

Алиса на полном серьёзе задумалась. Личико её стало сосредоточенным донельзя. Какое-то время она молчала, а потом горестно покачала головой.