Твоя половина мира

Носилки загрузили в кузов, и следователь махнул рукой, разрешая ехать.

— Вот так, — печально произнес он. — Вы снова опоздали, герр Мэйн...

Повторно представляться он не счел нужным, и Тиль не сразу вспомнил, что зовут его “Ефимов Н.В.”. Если так можно называть живого человека.

— Сегодня вы расстроены гораздо меньше, герр Мэйн, не правда ли? — сказал Ефимов, закладывая руки за спину и как бы приглашая отойти от подъезда.

— Мы с Козасом не были друзьями. — Тиль поймал на себе внимательный взгляд и неохотно пояснил: — Мы с ним враги. Были...

— Зачем же вы к нему приехали? Надеюсь, не для мести?

— Мне не за что мстить Ульриху. У нас... идейные расхождения.

— М-м-м... — Следователь, развернувшись, направился обратно. — Идейные расхождения... Звучит интригующе и в то же время трогательно. Как будто мы с вами беседуем о подпольной организации... Нет, герр Мэйн, речь идет об уголовном преступлении. О циничном, — он поднял указательный палец, — убийстве. Из пистолета марки “ангус”. Пулю мы извлечем и исследуем, но... основную информацию мы получаем от гильзы. “Ангус” гильз не оставляет. Вам, полагаю, это известно.

Ефимов явно говорил лишнее, и Тиль уже понял, почему. Полицейский наряд, оттеснявший зевак, незаметно блокировал площадку возле дома. В маленьком садике появилось подкрепление в штатском. Все было сделано быстро и культурно.

— Рихард Мэйн погиб в автокатастрофе, — рассеянно промолвил Ефимов. — Еще в начале весны. Для полугодовалого трупа вы на удивление свежи, герр... э-э...

Тиль оставил его “э-э” без ответа, лишь сказал:

— Я не убивал Козаса.

— Я тоже так думаю. И Полушина убили не вы. Но вы с этим как-то связаны. Хочу разобраться... И у меня будет такая возможность. Чужие документы — достаточный повод для ареста. Надеюсь, вы проявите благоразумие и...

— Мне не стоило сюда приезжать.

— Да, это была ваша ошибка.

— Ошибка, — согласился Тиль. — То самое слово... Карточка Рихарда Мэйна догорела и рассыпалась в пепельнице черным прахом.

Ошибка. К Ульриху Козасу ходить нельзя: во-первых, без толку, во-вторых, там снова будет вертеться Ефимов.

Тиль и не собирался. Вернее, не рассматривал этот вариант всерьез. Просто представил. И неожиданно для себя выудил из теоретической проработки нечто важное.

Следователь шутил про какую-то тайную организацию... Нет, все гораздо проще: Ульрих был неприятен Тилю как человек.

Козас открыл букмекерскую контору. Принимал ставки на все, вплоть до погоды и статистики по бытовому травматизму. Сам Козас никогда не играл, достаточно было того, что он корректировал проценты по ставкам — с учетом реальных прогнозов. В этом и заключалась его игра. Все форварды нарушали какие-то правила, но большинство делало это по необходимости, а Ульрих превратил свой дар в бизнес.

Тиль, не глядя, протянул руку и открыл вторую бутылку. Вернувшись от Максимова, он заперся в номере, сел перед монитором и... до вечера так и не поднимался. Не было необходимости: водка и тоник стояли двумя шеренгами возле кресла. Тоник пился значительно медленней.

Взяв пульт, Тиль подержал его в ладони и бросил обратно. Ничего интересного. В целом мире — ничего... кроме того, что кто-то начал истреблять форвардов. Но миру это... Правильно: неинтересно.

Тиль глотнул из низкого стакана и, скривившись, потер лоб. Надо же, он ведь этого и в мыслях не держал. Ульрих Козас был последним человеком на Земле, к которому он мог бы обратиться.

Когда-то свое дело было и у Тиля. Два года назад, совсем недавно. Все шло нормально, даже более чем, но ему хватало мужества не вырываться слишком далеко.

Он выбрал средний уровень — торговал дешевой сборной мебелью — и периодически подводил свою фирму под убытки, чтобы годовая прибыль не превышала разумных пределов.

Возможно, и это диктовал ему форвертс. Тиль не сопротивлялся. Он с детства знал, что афишировать такие способности опасно. Самолюбие не болело. Ему достаточно было собственного понимания, а доказывать что-то посторонним людям... Ради чего?

Время от времени окружающие начинали подозревать его в ясновидении, но он научился ошибаться — сам, задолго до встречи с Полушиным. И все-таки он опасался, что однажды сорвется — именно благодаря форвертс. Так и вышло. Форвертс опять не подвел, но это было...

Это было в позапрошлом году, в августе.

Рабочий день заканчивался, Тиль попивал кофеек и собирался домой, когда в мозгу вдруг что-то заскреблось — слабенькое, но невыносимо тоскливое. Он прислушался и почувствовал тревогу. Смутное что-то выросло в подлинный ужас, но так и осталось неопределенным. Тиль смотрел в окно и силился увидеть. А, увидев, дал охране “экстренный вызов”.

В кабинет ввалился белобрысый новичок Гундарс. Остальные телохранители, свыкшиеся с отсутствием какой-либо угрозы, бродили по этажам и любезничали с девушками.