Твоя половина мира

Прозрачные створки разъехались, и Элен оказалась среди ароматов: кофе, сигары, коньяк — все запахи искусственного происхождения. Веяло еще и духами, несомненно, из кондиционера — тон был слишком отчетливым.

Покосившись на швейцара, Элен вытащила скомканную сотню.

— Плевала я на ваши правила. На и заткнись.

— Так я... я же... — пробормотал тот, принимая деньги.

— Вот и заткнись!

Использовать форвертс вблизи от Хагена было опасно, но объясняться по-человечески Элен уже не могла.

Семь минут.

На первом этаже работали два бара и ресторан — к нему тянулся длинный коридор, облицованный розовым мрамором. На втором, если интуиция не обманывала, был бильярд, а также номера с разбитыми кроватями и тесными душевыми.

Ситцев сидит в баре.

Элен рывком обернулась к швейцару — тот, поджав губы, отрешенно смотрел куда-то в угол.

Это не он сказал. Это сказал кто-то другой...

И тут же, как подтверждение, в мозгу пронеслось:

Михаэль в баре. В баре. В баре.

Ей стало страшно — почти так же, как днем, когда в трубке послышалось жуткое и монотонное: “Ордер на Элен Лаур”. Кто-то ее вел невозможно, вел совсем не туда... Она зажмурилась, но ничего не увидела: фор-вертс окончательно утонул в серой мути. Слишком много вариантов.

Элен спустилась по трем ступенькам к тяжелой деревянной двери.

Михаэль сидел у стойки, спиной к выходу. Она узнала его по затылку — Альберт, едва получив имя новой жертвы, загрузил ей в терминал целый фотоальбом. Элен приняла больше сорока снимков Ситцева — в разных ракурсах, при разном освещении, в разных стадиях невменяемости. Судя по тому, что Михаэль два раза пронес руку мимо бокала, он находился уже в предпоследней.

Элен осмотрелась — ни блондина, ни тех, кто соответствовал образу бойцов “Аза”, в зале не было. Она подошла к Ситцеву и хлопнула его по спине:

— Ку-ку.

Михаэль крутанулся на табурете и зацепился взглядом за ее грудь. Элен подумала, что у него в родне отметились испанцы — давно и самым краешком. Черты лица и цвет волос были определенно славянские, однако в Ситцеве осталось что-то неуловимое. Фотографии, даже динамические, этого передать не могли.

— Привет, — он пьяно, но обаятельно улыбнулся и шевельнул пальцами в адрес бармена.

— Тебя зовут Михаэль?

— Можно Мишей. Родители, подбирая мне...

— Миша, пойдем отсюда, — оборвала его Элен.

— Я собирался тебя угостить. Девушки такой редкой красоты...

— Не трепись, форвард, — сказала она ему на ухо. — Через пару минут тебя застрелят.

Ситцев скривился:

— Как же вы меня достали!.. Я завтра уеду, так и передай.

— Осел, я не нанимаю тебя на работу. Я тебе не угрожаю. Мне от тебя вообще ничего не надо. Только выйди отсюда на улицу.

Михаэль отвернулся.

— Ты не видишь!! — прошипела Элен, хватая его за плечо.

— Что я должен видеть?.. А-а! Во как. Значит, сестра, да?.. Не прокатит. Это на раз проверяется. Что и в каком кармане у меня лежит?

Форвертс на секунду открылся, и Элен узнала, что все карманы у Ситцева забиты одним и тем же. А кроме того, она поняла, что отвечать бесполезно — Михаэль задаст новый вопрос, и еще один, и еще... Он не верит, что среди форвардов есть женщина, и он не желает ни с кем иметь дела. Москва ему не нравится. Зато ему понравилась Элен, и он будет тянуть этот разговор, пока здание не взлетит на воздух.

— Так что у меня в кармане? — усмехнулся Михаэль. — Пролетела, сестричка?

— В кармане у тебя презервативы, осел. А у меня вон чего...

Элен распахнула плащ и, качнувшись к Ситцеву, ткнула его стволом в живот.

— “Ангус”, — проронил Михаэль.

— У меня есть “ангус”, а у тебя три секунды, чтобы расплатиться и незаметно отсюда выползти.

— “Пушка”, — рассеянно повторил он. — У тебя же “пушка”. А я...

— Не увидел?.. Я тоже ничего не вижу. Тут что-то непонятное творится, Миша.

— Ага... Тебя как звать-то?

— Элен, — неожиданно раздалось сбоку. — Ее зовут Элен. Привет, родственники...

Минус 5 минут

Ефимов опустил трубку и недоуменно посмотрел на Тиля:

— В прокуратуре ничего не знают.

— Не ваш уровень.

— Как это “не наш”?! Да без санкции ни одна собака...

— Значит, не твой.

— Это другое дело, — вздохнул Ефимов. — Вызову группу. Будем считать, что я кого-то заметил. Вон там, например... — он показал на гипермаркет. — Есть там кто-нибудь?

— Четверо. С винтовками.

— Ни хрена себе... А там? — Он кивнул на соседнюю крышу.

— Там еще трое, — мрачно ответил Тиль. — А вон там, видишь?.. На шестом этаже.

— Что-то черное.

— Дыра в стекле. А за ней “штурм”.

— Вот же е-мое... Хаген — он что, на танке ездит?

— На такси обычно, — буркнул Тиль.

— А зачем тогда?..

— Не знаю!

Тиль попробовал сосредоточиться. Снова без толку: где-то рядом были еще три форварда — это все, что он понял.

— Так вот, значит, как твой друг погибнет, — произнес Ефимов. — Будут брать Хагена, а достанется ему...

— Нет. Друга убьют из пистолета. Хотят убить, — уточнил Тиль.

— Точно из пистолета?

— Из “ангуса”. Или... из винтовки “СК-40”, —добавил он, помедлив.

— Снайперская.

— Снайперская, — подтвердил Тиль.

— Ни в жизнь бы не поверил! Тебе в полиции служить надо, а не по гостиницам поганым прятаться.