Твоя правда

Это было бесполезно. Принять этот вызов было плохой ставкой с самого начала. Потому что, несмотря на то, что я навалилась всем телом на его руку, пытаясь заставить ее поднять ее над моей, в то время как пот стекал по моему лицу, он даже не вспотел, и мгновение спустя моя рука коснулась твердой поверхности с громким стуком, который привлек взгляды от соседних столов.

- Пошел ты, - нахмурилась я, держась за запястье и двигая больной рукой. - Тебе обязательно было меня заманивать?

- Ты могла бы просто сказать " нет”, - сказал он так рассудительно, что я не удержалась и послала ему злобный взгляд. - Он рассмеялся. - Кто-то не любит проигрывать.

- Пф, - пробормотала я.

Все еще улыбаясь, он взял мою руку в свою и переплел свои пальцы с моими. Мое сердце бешено заколотилось в груди, щеки запылали, и я уже собралась спросить, какого черта он делает, когда он сжал мою руку, медленно двигая ею, освобождая ее от напряжения, возникшего в результате нашей борьбы. Все еще держа мою руку в своей, он поднял на меня глаза и спросил: - Теперь лучше?

И в этот момент бабочки заставили мой желудок сжаться, потому что он был так красив, так горяч, и я внезапно потеряла дар речи. Я заставила себя кивнуть, отвернувшись от него, не в силах больше выдерживать его взгляд. Что, черт возьми, со мной не так?

Наконец он отпустил мою руку и поднялся на ноги.

- Давай, Харпер, - сказал он, - ты должна спеть для меня.

Я почувствовала себя так, словно меня облили холодной водой. - Проклятье, - пробормотала я, хватая свои вещи и следуя за ним в заднюю часть бара, после того, как получила некоторое удовлетворение от того, что он заплатил за наш роскошный ужин.

Мы вошли в бар, и Риверо занял столик поближе к сцене.

- Оставайся здесь, - сказал он, когда я угрюмо села. - я поставлю твое имя в очередь.

Черт бы его побрал. - Могу я хотя бы выбрать песню?- Задумчиво спросила я.

- Нет, - усмехнулся он, и когда я снова открыла рот, он тут же вмешался и сказал: - это сюрприз. Ты узнаешь эту песню, Не волнуйся.

Хоть я и знала о самых последних поп-песнях столько же, сколько и обычный человек, я все еще не был утешена. Но когда Риверо ушел, и я остался одна, я вдруг поняла, на что только что согласилась.

Я собиралась петь. Перед аудиторией. Да, конечно, вокруг было не так уж много людей - в конце концов, это был будний день, - но все же…

Внезапно стало трудно дышать. Я чувствовала, как воспоминания теснятся в моей голове, но я отказывалась впустить их, отказывалась позволить им превратить меня в то, чем я была на самом деле. Это было просто для развлечения. Это было ничто. Парень, который сейчас пел на сцене, не мог быть лучше меня.

К тому времени, как Риверо вернулся, я был почти в прекрасном состоянии. Но потом он сел рядом со мной, взял меня за руку и улыбнулся. - Ну же, Харпер, - сказал он, - это всего лишь одна песня. Я обещаю тебе, что не буду смеяться, как бы фальшиво ты ни пела.

- Это не очень утешительно, - проскрежетала я, но обнаружила, что мое тело, которое было немногословным, пока его не было, теперь расслабилось. То, что он держал меня за руку, действительно помогло мне успокоить нервы, мой страх, мой ужас от того, чтобы снова выйти на сцену.

Неужели я действительно могу это сделать? Могу ли я так петь на публике? Мне не нравилось быть в центре внимания. Я знала, что это такое, и ненавидела это. На самом деле ненавидела его.

- Только одну песню, - тихо пробормотал Риверо, когда парень на сцене закончил свою песню. - Не беспокойся...

Как раз в этот момент кто-то крикнул: - Следующая-Пейдж Харпер с песней "I Want It That Way!”

- Ты же не серьезно, - я сердито посмотрела на Риверо. - Ты выбрал для меня песню Backstreet Boys?!

Он отпустил мою руку и подмигнул.

- Иди и раздави его, детка.

Я нахмурилась, услышав это "детка", и, чувствуя себя немного неуверенно, вышла на сцену. Мне дали микрофон, текст песни был выведен на экран справа, и когда заиграл бэк-трек, я застыла на месте, глядя на толпу. Здесь было всего человек двадцать, но я чуть не расплавилась.

Но тут мои глаза встретились с глазами Риверо, он ухмыльнулся и показал мне большой палец. Резко отведя взгляд, я сделала глубокий вдох, и когда настала моя очередь начать петь, я открыла рот и выпустила свой голос.

Это было похоже на возвращение домой. Но этот дом был незнакомым, чужим, полным пыли, ржавчины и воспоминаний о давно минувших временах. Но я не хотела, чтобы плохие воспоминания остались. Я хотела, чтобы там были только хорошие. Те, что были до того, как все полетело к черту.

Время, когда мама пела мне колыбельные. Когда после ее смерти я пела те же колыбельные Питеру. Я не хотела, чтобы другие воспоминания омрачили эти драгоценные воспоминания. Я не хотела петь и думать о том, почему я не должна этого делать.

И почему бы мне не петь? Почему я должна бояться пения? Почему я позволяла этим воспоминаниям побеждать все это время, даже не борясь с ними?