Твоя правда

Моя улыбка стала шире, когда пламя на моих щеках разгорелось. - Теперь, когда ты перестал быть придурком, мне стало легче,-сказала я ему, и пока он смеялся, я была загипнотизирована, загипнотизирована тем, как его голова откинулась назад, как его темно-каштановые кудри блестели в тусклом солнечном свете, показывая его прекрасное лицо, полное открытого юмора, яркое и душераздирающее.

Он был более опасен, чем я думала раньше. За очень короткое время, в течение которого мы больше не были врагами, меня потянуло к нему, я опьянела от его присутствия, наслаждалась его шутками, мне нравилось, что он так близко. Черт побери, я позволила ему задать мне личный вопрос, чего никогда раньше не делала.

Он пробирался в мое сердце, и это пугало меня до чертиков так же сильно, как и возбуждало. Это был самый свободный и в равной степени пугающий момент, который я когда-либо испытывала за долгое время. И то, что он держал меня за руку, посылая ударную волну через мое тело, не помогло ни в малейшей степени.

После этого мы вернулись к нашим бутербродам, и все это время он держал меня за руку. Я не осмеливалась прервать контакт, не хотела прерывать... и он, казалось, был доволен этим. Как только наши бутерброды были уничтожены, ему пришлось убрать руку, чтобы налить нам немного виноградного сока. Он протянул мне кружку и налил себе тоже.

Температура, казалось, немного понизилась, но Диего уже обо всем подумал. Он достал из рюкзака одеяло и завернулся в него. Когда я многозначительно посмотрела на него, он усмехнулся и протянул руку. - Садись поближе, - сказал он, - здесь очень тепло.

Каждое нервное окончание в моем теле встало дыбом, когда я придвинулась ближе к нему, пока наши бока не соприкоснулись. Дрожь пробежала по мне, когда он обнял меня одной рукой, накрыв одеялом, и мы оказались вместе под одеялом. Это было так интимно...

Мне это нравилось. Мне это чертовски нравилось.

- Лучше?- спросил он, его голос был таким близким, таким низким, грубым и сексуальным.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Не в силах вымолвить ни слова, я просто натянуто кивнула. Я не знала, куда девать руки. Я понятия не имела, о чем мне говорить.

Может быть, мне показалось, но Диего тоже был напряжен, и не было ли это прерывистым дыханием, которое он выдыхал? - Хочешь посмотреть что-нибудь?

- Да, хорошо, - выпалила я, чувствуя, что краснею. Снова.

Он достал из кармана телефон и наушники, протянул мне один и открыл приложение. Мы пролистали страницу, и в конце концов остановились на Бруклине 9-9, в духе того, что мы находимся в Нью-Йорке и все такое.

Мы смеялись, обменивались понимающими взглядами, шутили, и с каждым словом и смехом я инстинктивно придвигалась к нему все ближе и ближе, и даже положила голову ему на плечо, пока он обнимал меня, подтягивая одеяло, чтобы нам было тепло.

Мое тело, казалось, было в постоянном состоянии румянца и дрожи. Но это было слишком хорошо, и хотя я знала, что должна отстраниться и установить некоторую дистанцию между нами, даже если я знала, что это не может ни к чему привести, и даже если я продолжала говорить себе, что мы просто друзья - неоперившиеся друзья, - мое сердце и моя интуиция не верили мне.

Но я оттолкнула все это и отдалась ощущению, безымянному чувству, которое охватило меня так же верно, как тяжелая, теплая рука Диего.

Глава 24

После нашего пикника с Диего, мы больше не виделись, и поэтому я использовала свободное время, чтобы начать читать книги до начала весеннего семестра. Это было облегчением, быть вдали от Риверо...

Мне казалось, что мое тело было охвачено огнем, и единственным, кто мог погасить этот огонь, был Диего.

Эти мысли были опасны. Должна ли я держать Диего на безопасном расстоянии, как и всех остальных, или позволить всему течь естественно? Какая-то часть меня паниковала из-за того, что Диего стал таким же, как все, и эта часть пугала меня больше всего. Потому что за такое короткое время он сумел заставить меня почувствовать вещи, которые я никогда не чувствовала раньше, но которые были неоспоримы.

Это было плохо.

Так что отдохнуть от Диего было облегчением.

Но затем наступила моя последняя ночь в городе, которая, по совпадению, была кануном Нового года, и Диего потряс меня, вспомнив точную дату, потому что он написал мне: "я заеду за тобой в десять, так как это твоя последняя ночь здесь, и никто не должен праздновать Новый год в одиночку."

Мое сердце бешено колотилось, желудок сжимался, дыхание было неровным. Мои пальцы дрожали, когда я неуверенно напечатала: "хорошо."

Диего хотел провести со мной новогоднюю ночь. Он хотел провести ее со мной. Значит ли это, что в полночь он... Мы…

Мои щеки вспыхнули, и я упала на кровать, чувствуя, что не могу дышать, и не могу стоять прямо. Нет, нет, я точно ошибаюсь... Он не мог этого хотеть. Не со мной. Да, за время нашего пребывания в городе мы стали намного ближе, но это было одно. Это была дружба. Это не было ... это не могло быть чем-то большим.…