Твоя примерная коварная жена

– Не знаю. Может, ждал, пока парень погибнет, чтобы вывезти тело. Может быть, рука не поднималась убить Ушакова, и он судорожно искал выход из положения. Думаю, что этого мы уже не узнаем. Ну или Степа расскажет, когда придет в себя.

– Дмитрий, позвоните, пожалуйста, в больницу, – попросила Бжезинская. – Наверное, уже нам смогут сказать хотя бы что-нибудь.

Воронов послушно взялся за телефон. Семенов протянул руку и взял папку с личным делом Меркурьева, которое Дмитрий пока оставил в покое, не найдя там ничего, чего бы он не знал раньше. Домашний адрес если только. Так по нему ребята сегодня же съездят.

– Минуточку, – Семенов произнес это таким странным голосом, что Воронов перестал тыкать пальцем в экран телефона и внимательно посмотрел на него. – Позвольте. Но этого же просто не может быть. Нет, я решительно ничего не понимаю.

– Тося, что случилось? – Бжезинская подошла поближе и взяла его за плечо.

– А случилось то, что этот человек, которого вы называете Олегом Меркурьевым, на самом деле совсем не тот, за кого себя выдавал.

– Что значит не тот? – напряженно спросил Воронов, чувствуя, что последний пазл его никак не складывающейся картинки сейчас встанет на место.

– Да то и значит. Элька, я не понимаю, неужели ты его за столько лет так и не узнала? Это же Васька Лукьянов. Тот самый одноклассник Тохи Попова, с которым они подрались из-за тебя.

– Вы уверены? – Воронов взял Семенова за плечи и резко тряхнул. – Черт подери, Витольд Михайлович, вы уверены?

– Абсолютно. Он, конечно, изменился, поэтому, наверное, Эля его и не опознала. Да и он сильно старше ее был. Попова же она не узнала тоже. А я всего на пару лет старше, так что обоих помню прекрасно. Это Василий Лукьянов, говорю я вам.

Телефон в руках Воронова зазвонил, и все трое вздрогнули от неожиданности.

– Да, – хрипло сказал Дмитрий в трубку. – Привет, Иван. У меня тут охренеть какие новости. Ты бы приехал.

– У нас тоже охренеть какие новости, – ответил ему Бунин. – Только что пришли результаты экспертизы. При взрыве в машине Бжезинской пострадал не Олег Меркурьев. За рулем сидел один из охранников того коттеджного поселка, в котором она живет. Он и погиб.

Воронов вспомнил славное открытое лицо паренька, с которым разговаривал на въезде в поселок, и заскрипел зубами. И как только преступник уговорил его сесть в машину, которую затем взорвал?

– Что ж, – медленно сказал Дмитрий. От его лица отлила кровь, и он вдруг стал особенно собран, как боец перед атакой. – Ну что ж. Значит, теперь посостязаемся. Ты вызвал меня на бой, Василий Лукьянов. Что ж, я принимаю вызов. Я тебя найду. Обязательно найду.

Глава восемнадцатая

1986 год

Василий Лукьянов

Что ж, вызов принят. И ничего не попишешь, из сложившейся ситуации придется как-то выпутываться.

Василий прислонился к скале – жаркой, впивающейся в его спину острыми каменистыми краями, будто обкусанными злобным солнцем, стоящим высоко в зените. Для принятия решения у него оставалось полчаса, максимум час.

Итак, какие есть варианты? Их немного, собственно говоря, всего два. Первый – уговорить Олега не сдавать его, прикрыть, а точнее говоря, покрыть. Беда только в том, что слишком честный Меркурьев никогда не пойдет на то, чтобы покрыть предательство. Второй – избавиться от боевого товарища, с которым почти год они вместе продержались в этом аду. Бессмысленном, кровавом аду, в котором перестаешь быть человеком. Перестаешь настолько, что сами черти по сравнению с тобой выглядят форменными младенцами.

Василий не был склонен к самообману. Поэтому точно знал, что человеком быть перестал уже давно. В тот самый момент, когда согласился на сотрудничество с душманами и в первый раз передал им информацию о складах с оружием. Впоследствии он делал это так часто, что даже почти перестал следить за собственной безопасностью. Поверил в то, что неуязвим. А зря.

Обидно, что его выследил именно Олег. Лучший дружбан за всю жизнь. Надежный, верный, не способный на предательство Олег Меркурьев, которого теперь оставалось либо уговорить, либо убить. Лукьянов склонялся ко второму варианту, поскольку уж если ты перестал быть человеком, то степень бесчеловечности уже не имеет ни малейшего значения. Он закурил, поскольку сухой папиросный дым помогал ему думать.

Их троих отправили в разведку. Он, Василий, точно знает, где заложены мины. Ему передали точный план заминированной дороги, чтобы, упаси аллах, не потерять ценного агента. Он может сделать так, что вся троица вернется в расположение части целой и невредимой, зато остальные, пойдя той же дорогой, обязательно попадут в расставленные сети. Погибнет человек сорок-пятьдесят. Уцелеют единицы.