Твоя реальность — тебе решать

Час-пик остался позади. В вагоне даже были места, но Ник почти никогда не садился, потому что об его ноги обязательно кто-нибудь запинался. Он усадил девочку, а сам встал рядом у двери, чтоб не мешаться. Обычно в метро он «сидел» в телефоне, но сегодня не хотелось брать его в руки. Даже фотки с Московского вокзала, где они вышли из электрички, сделали на Никин телефон (обещание есть обещание, Настенька просила, пусть теперь любуется лицами двух счастливых прогульщиков). Ник вздохнул и посмотрел на рыжую голову у своего локтя. Ветер распушил приглаженные волосы, стянутые в две тугие косы, и подросток почему-то умилился этому золотому пушку. Улыбнулся, и вдруг заметил на противоположной стороне двух перешептывающихся парней, не сводящих масляных глаз с его девушки. Нахмурился, посмотрел еще раз на девочку, которая даже ни о чем не подозревала, а водила пальцем по экрану смартфона, выстраивая путь до центра, и что-то бормотала в полголоса. Она так и не поняла, почему Никита сел к ней и положил на ее ноги полупустой рюкзак. Только в этот момент Вероника поняла, что юбка задралась. Девочка, смутившись, тут же одернула ее, бросила на Ника взгляд, но тот с каким-то вызовом глядел на парней, сидящих через проход. И девочка непроизвольно улыбнулась.

В ее юной неискушенной душе шевельнулось чисто женское самолюбие. Не то самолюбие инстасамок, которые соревновались надутостью различных частей тела, демонстрируя их всему белому свету. Нет. Это было самолюбие женщины, рядом с которой был мужчина, готовый вступиться за нее, за свою любовь. Рядом с которым хотелось быть женщиной. Любимой женщиной. Ника этого нового чувства не понимала. Даже не осознавала до конца, чувствуя его больше инстинктом. Тем самым, который появился у Евы после вкушения плода с Древа познания. Девочка придвинулась ближе и даже вложила свои пальцы в огромную пятерню парня. Пальцы переплелись, и Ник посмотрел на Веронику. Она смотрела как-то лукаво, чуть улыбаясь, и в этот миг парень пожалел, что справа у него только одна рука (вот если б две, как у какой-то там богини индийской, вот это была бы тема!). И в этот момент Ник даже не вспомнил о парнях, сидящих напротив.

Что есть счастье? Если бы Никиту сейчас спросили об этом, он бы сказал, что это его сегодняшнее состояние. И Питер, ослепленный солнцем, опьяненный вешним ветром, казался иным — добрым, ярким, ласковым. Даже ветер поутих, лишь ласково касался лиц. И набережные (от Макарова и дальше к центру) казались другими, незнакомыми и такими родными одновременно.

Сколько раз он проходил мимо Ростральных колонн, и не сосчитать! Сколько родственников-паломников ни посещало Северную Пальмиру, он водил их этим же маршрутом: от Васьки[2] (ну а где еще есть такая необычная станция как «Спортивная»?) через Стрелку по Дворцовому мосту и… Ну а там можно было выбрать, как в той сказке: прямо пойдешь — коня найдешь (у Зимнего всегда можно было прокатиться в экипаже), налево — женатым станешь (на Английской набережной располагался роскошный Дворец бракосочетаний), а направо — богатым (ну а как иначе? Что ни дом, то дворец. Всё-таки набережная оправдывала свое название — Дворцовая). А возвращаться обязательно через станцию «Адмиралтейская». Никиту всегда забавляли лица родни, пока ехали по эскалатору вниз. Еще бы — 4 минуты спуска! Маленькому ему казалось, что вот еще чуть-чуть и они выйдут где-нибудь на противоположной стороне Земли.

А сегодня он никого не вел. И его не вели. Они просто шли, не сговариваясь, не обсуждая маршрут. Просто шли, опьяненные солнечным Питером. И даже молчали. Только улыбались, когда ловили взгляды друг друга. Ник лишь раз остановил Веронику и показал на часы. Девочка достала телефон, и подростки в очередной раз сфотографировались.

Они стояли на смотровой площадке Дворцового моста. А по нему летели машины, и колеса шелестели по покрытию, постукивая на стыках створок. Мимо шли люди, сновали туристы (в этом году в основном русскоязычные). Проехали ребята на электросамокатах, а внизу проревел гудок речного трамвайчика — и всё это было таким близким и далеким одновременно, а душу охватывал какой-то невероятный трепет, и хотелось улыбаться, глядя в объектив телефонной камеры!

Егоров уговорил Веронику и всё же затащил на открытую палубу речного трамвайчика. Людей было немного, и поэтому двое подростков замотавшись в пледы, сидели обнявшись, и в десятый раз слушали экскурсию «по каналам и рекам». В конце концов они включили музыку, и дальше ехали, наслаждаясь одним треком на двоих.