Твоя родословная (ЛП)

Я волновалась сегодня утром, когда Рыжая должна была пойти на свой первый урок О.М.А сама. Одна, в одном и том же помещении с Рен. Она пообещала, что с ней все в порядке и ей ничто не угрожает, так что я должна ей поверить. В противном случае я бы держала ее подальше от этой драмы. Как будто в другой стране, вдали от всего этого.

Схватив сумочку, я выпрямляю спину и направляюсь к выходу, готовая ко всему, что это место хочет преподнести мне сегодня. Я медленно спускаюсь по лестнице на этих дурацких каблуках и, когда прихожу туда, нахожу парней, сидящих в холле.

Они все мгновенно встают, не сводя с меня глаз, и как бы сильно моя душа ни любила их внимание, я не готова ни к какой форме разговора. Плюс, от всего этого зрелища у меня немного перехватывает дыхание, мой мозг близок к сбою. Стоящие в своей униформе, со слегка влажными волосами, эти засранцы просто чертовски великолепны. Это приводит в бешенство.

Первым заговаривает Кай, поднимая руки в знак капитуляции, потому что я, по-видимому, настолько непредсказуем.

— Доброе утро, Сакура. Я обещаю, что мы здесь только для того, чтобы поддержать тебя. Похоже, всем сообщили, что ты вернулась в Физерстоун, потому что каждый студент, который не на уроке О.М.А., стоит снаружи и ждет, когда ты выйдешь.

Я бросаю взгляд в сторону двери, и он прав. Она забита телами, как после того, как на меня напали, только на этот раз Рен там нет.

— Они хотят увидеть крутую девушку, которая устроила хаос в Пирамиде, — добавляет Оскар, привлекая мое внимание.

Я смотрю на него, и на ум приходит его вчерашнее сообщение. Должно быть, он в состоянии понять, куда только что ушли мои мысли, потому что этот ублюдок подмигивает мне. Я не могу удержаться и закатываю на него глаза. По крайней мере, он не испортил все своим длинным языком.

— Знаете, мне не нужно, чтобы вы, ребята, защищали меня, — бормочу я, не в силах выдержать ни одного из их взглядов, вместо этого оглядываясь на ожидающую толпу снаружи.

— Мы знаем, Луна. Все изменилось с тех пор, как ты впервые прибыла. Пирамида изменила все. Теперь тебя боятся, и они захотят хотя бы мельком взглянуть на тебя. Страх равен силе в Физерстоуне, и это поможет, если мы поддержим тебя, — заявляет Роман.

— И почему я должна просто слушать тебя, Роман? — выплевываю я, раздраженная тем, что от меня ожидают, что я просто поверю ему на слово, как будто ничего не произошло.

Он вздыхает, пытаясь подобрать правильные слова для ответа. — Раф сказал… — я прерываю его взрывом смеха, который не могу сдержать.

— Потому что так сказал Раф, — передразниваю я, свирепо глядя на него. — Как тебе последний совет Рафа? — огрызаюсь я, злясь, что позволяю своим эмоциям взять надо мной верх.

Полностью покончив со всем этим, я отворачиваюсь от Романа, направляясь к двери, и нахожу Паркера впереди себя, на его лице написано отчаяние. Любого ответа, которого я ожидала от Романа, не последовало, так как я мгновенно погрузилась в карие глаза Паркера и боль, которая затемняет их. Боль. В глубине души я знаю, что это из-за меня.

Он не приближается ко мне, он просто стоит передо мной, заставляя меня заглянуть в его душу. Я едва заметно киваю в знак согласия, что позволю ему остаться со мной, и на его лице мгновенно появляется облегчение.

— Все, что тебе нужно, Ангел, хорошо? — добавляет Паркер, и я почти хнычу от хрипоты в его голосе. Как будто я окунула его голову в темную дыру, которая поглощает его, и так же быстро вытащила оттуда.

Напоследок кивнув, я сжимаю его руку, проходя мимо, и направляюсь к двери. Она открывается автоматически, и любая болтовня мгновенно прекращается. Солнце светит прямо на меня, когда я смотрю в сторону ожидающих "Rolls-Royces" и замечаю Йена. Я едва могу видеть сквозь толпу, моя кожа горит от каждой пары устремленных на меня глаз. Я чувствую, как ребята собираются позади меня, показывая всем, что мы стоим вместе.

У всех на лицах вопросы, но ни у кого не хватает смелости задать их. Так что мне придется напомнить им, кто я такая.

— Есть какая-то особая причина, по которой вы все, блядь, пялитесь? — рычу я. Никто не отвечает, все неловко переминаются с ноги на ногу или смотрят куда угодно, только не на меня. Вот тогда-то я и замечаю ее.

Труди.

Ее светлые волосы завиты и ниспадают на спину, как будто она потратила часы, доводя их до совершенства, и на ней минимум косметики. Она не такая высокая, как я, немного пышнее, и, черт возьми, ей это идет.

Вспоминая свои слова, обращенные к ней, я расслабляю позу и обращаюсь ко всем.