Твоя случайная дочь

«Здравствуй, моя дорогая Валерия! Если ты читаешь это письмо, значит, мой час уже пробил. Наверное, у тебя, как и у твоей матери, есть ко мне множество вопросов, и в этом письме я постараюсь дать на них ответы.

Для начала я хочу, чтобы ты знала: твоя мать, как была, так и осталась для меня единственной любовью. Я всё помню, Лер. И как мы сидели с ней за одной партой, и как она ждала меня из армии. До сих пор в моем сейфе хранятся ее письма – все до единого. После свадьбы мы очень ждали твоего появления, строили множество планов на жизнь, но один день поставил крест на нашем счастливом будущем…»

Дальше отец описывал, как он, желая заработать легких денег, однажды согласился доставить сумку с важными документами в дом одного московского бизнесмена. Его давний приятель пообещал: привезешь сумку и за это получишь круглую сумму. Но когда отец приехал на место, то стал невольным очевидцем криминальных разборок.

После чего его решили убрать как свидетеля…

«…Решив, что я уже не жилец, меня отвезли в лес и бросили там умирать. И, если бы не старик-рыбак, который заметил меня той же ночью, то я бы навряд ли протянул до утра».

Дальше отец описывал, с каким трудом ему далось решение уехать из Одинцово. Он прекрасно понимал: если поймут, что он выжил, то под удар попадет не только он, но и его беременная жена. Все, что он мог – передать через надежного человека записку, в которой написал: «Так будет лучше для всех», а затем исчезнуть из жизни Лериной матери.

Несколько лет отец жил в Челябинске под другим именем, а когда вернулся в Одинцово, то увидел жену и повзрослевшую Леру уже с другим отцом семейства.

«…Все эти годы я был одержим желанием отомстить за то, что со мной сделали. За то, что я не мог просто взять и вернуться к семье. За то, что у меня отобрали имя. И это желание привело меня в криминал. Когда ты училась в третьем кассе, я сел в тюрьму за расправу над московским бизнесменом, сломавшим мне жизнь. Когда ты заканчивала школу – из моего тела вытаскивали пули. А когда ты отмечала свое совершеннолетие – я едва не подорвался в собственной машине. Если я продолжу, то, вероятно, на твоей голове зашевелятся волосы. Поэтому, пожалуй, на этом я закончу рассказы о своих, „подвигах“. Я жил далеко не по-христиански, Лер. И честно скажу: я не пожелал бы тебе такого отца, а твоей матери – такого мужа, каким я в итоге стал. Свое отсутствие в твоей жизни я могу компенсировать, отдав тебе всё, что я нажил за эти годы. Я не рассчитываю на твое прощение или благодарность, но, возможно, это чем-то тебе поможет в жизни. Также ты всегда можешь обратиться за помощью к моим помощникам. Они всегда будут рядом.

Люблю тебя, дочь.

Прощай».

Свернув письмо и сунув его в конверт, Лера вытерла с лица слезы и подняла взгляд на портрет отца.

– Я прощаю тебя, папа, – сдавленным голосом вымолвила она.

Прошлой ночью на это письмо пролилось немало слез. Лера много-много думала о том, что произошло с ее родным отцом и понятия не имела, как правильно он все же должен был поступить.