Твоя случайная измена (СИ)

«Соловки», — мерещится мне в полутьме. Ну, сказал же, за городом. Благо, дороги пустые! Долго сижу, размышляя, выходить мне? Или всё-таки попросить водителя вернуться обратно?

Решаю выйти. Внутри кто-то есть. Это слышно по множеству голосов. Приветливый парень на входе говорит, что меня уже ждут. И уводит куда-то. Вижу замкнутый дворик с мангалом и стол. За столом сидит ОН. Тот мужчина из клуба. Я тушуюсь, киваю:

«Боже, зачем я пришла?».

Он поднимается. Отодвигает мне стул. Как приятно! Призываю себя успокоиться. Мы просто пообщаемся, что здесь такого?

— Привет, Настя, — говорит он и смотрит мне прямо в глаза.

Я выдыхаю:

— Привет.

Чувствую запах. Тот самый. Хотя в прошлый раз его дополняло моё опьянение. Но он и сейчас будоражит!

«Интересно», — думаю я, Машка сказала ему, что у меня есть двое детей?

— Я так рад тебя видеть.

— Спасибо, — говорю, вместо: «я тоже».

Он усмехается, отчего его взгляд обретает какую-то живость. Мне тоже становится смешно, и я не скрываю улыбку.

— Ты сегодня выглядишь…, - вместо того, чтобы выбрать эпитет, он просто вздыхает. Но делает это так красноречиво, что меня заливает румянец.

— Настолько? — недоверчиво произношу.

Нам приносят. Но, нет! Не меню. А готовое блюдо. Какие-то овощи. Кажется, лук? Хорошо, значит, целоваться он не планирует.

— Хотя, ты мне и в прошлый раз очень понравилась, — продолжает Эльдар, — Не мог оторвать от тебя взгляд. От танцующей.

Я вспоминаю свои телодвижения. Зазывные слишком! И последующий наш разговор. К себе он не звал. Не касался. Или касался? Никак не могу точно вспомнить…

Мясо приносят чуть позже. Когда он уже успевает мне рассказать о себе. Имя его греческое, а сам он — смесовых кровей. Очень любит отдыхать на природе, потому и вложился в турбазу.

Тему семьи мы обходим. Наверное, он — из тактичности? А я совершенно бестактна, и потому говорю:

— Я ещё не в разводе.

Он берёт луковое колечко из тарелки. Самое маленькое. Отвечает:

— Дай правую руку.

Я, помешкав, даю…

Его рука касается пальцев. Гладит фаланги и ноготки. Я нервно сглатываю.

— Вот видишь, в разводе, — произносит он мягко.

Затем большим пальцем поддевает мой безымянный. Пустующий, с недавних пор. И надевает на него луковое колечко. Оно приходится в пору. Почти.

Я улыбаюсь:

— Какая красота.

Он чуть смущается, вижу. Благо в этот момент нам приносят мясо. Оно с пылу, с жару. Исходит дымком. Я вспоминаю своё обещание — много не жрать! Хотя бы ещё потому, что живот в этом платье будет заметен сильнее.

Кромсаю кусочек, и чувствую взгляд на себе. Поднимаю глаза. Улыбается…

— Я тоже в разводе, уже. Это проходит.

— Что? Любовь? — уточняю я грустно.

— Любовь не должна проходить, если это любовь, — отвечает Эльдар.

И мне хочется поинтересоваться у него, любил ли он свою жену, и почему с ней расстался. Но я не решаюсь.

— Я про печаль, про обиду, — меняет он русло беседы.

«Так лучше», — вздыхаю.

— Я не печалюсь, уже, — говорю я, прервавшись. Мясо чудесное! На косточке. Лук очень кстати. Совсем не кусачий! Хрустит.

«А что, так заметно?», — думаю про себя.

— Тебе очень идёт печаль, — отвечает Эльдар, — Но улыбка всё-таки — больше.

Я улыбаюсь в награду за комплимент. Мы снова едим. Потом речь заходит о… ежах. Эльдар говорит, что в лесу много ежей. Они совершают ночные налёты на мусорки. Приходится делать их с крышкам! Я хохочу, представляя ежа-налётчика. Потом смотрю видео на его телефоне, где «банда» в составе трёх дерзких ежей ворует из мусорки шкурки.

— А я думала, здесь много соловьёв, — говорю, исходя из названия.

— Много, — кивает Эльдар, — Они солируют ночью. Общаются так.

«Сейчас пригласит на «ночёвку», — вздыхаю я про себя. Но он не делает этого.

Картошку я не беру. Мясо с картошкой — это ведь жир? Но она так зазывно лежит «уголками», манит своим жёлтым цветом. Кошусь на неё. Эльдар берёт вилку, кладёт мне три штуки.

— Нет! — я протестую. Возвращаю обратно… один.

— Фигуру бережёшь? — он хмыкает и так незаметно скользит по фигуре от плеч и до пояса. Остальное под столом совершает «кульбиты». Ноги мои нервно подёргиваются. Я уже дважды сняла и одела туфлю.

Хочется выйти в туалет, но я понимаю — он будет смотреть на мою задницу. Я обязательно подверну ногу, споткнусь, или и пойду не туда. Тут целых три выхода! А я уже и забыла, откуда меня привели…

— Стараюсь, — отвечаю расплывчато. И надкусываю прожаренный ломтик картошки.

«Отработаю», — думаю я, предвкушая пробежку. Ведь Машка не даст мне уйти от расспросов. Да только в её понимании рассказывать нечего! Ели, болтали, болтали и ели. Вот если б телесный контакт, это да…

— Маша сказала, у тебя тоже есть сын? — интересуется он.

— Да, — я киваю, — и дочка.

Бровь его чуть взлетает. Значит, Машка сказала не всё? Сократила мой перечень достижений?

— Наверное, похожа на тебя, — слышу и снова киваю.

— Диной зовут, но откликается на Диану.

Он усмехается:

— Всегда хотел дочку. Девочки любят отцов.

— А мальчики нет? — роняю случайно.

Эльдар молчит, улыбка его угасает. Но лишь на мгновение:

— Они любят как-то по своему, по-мужски.