Твоя случайная жертва

— Никогда и ни у кого не проси прощения, Рапунцель…Люди не умеют прощать. Слово «прости» равнозначно нулю.

Исчез значок «онлайн», а я так и продолжала смотреть на машину Волина на то как открылась дверца и он сам вышел вместо водителя. Интересно куда он ездил один. Одет в светлый костюм и бирюзовую рубашку. Вблизи она наверняка сделает его глаза еще ярче. Светлые волосы блестят на солнце, и он привычным жестом пригладил их назад. Легко поднялся по лестнице. Я бросилась в душ и заперлась изнутри.

Услышала, как кто-то вошел в комнату. Не кто-то. А точно он. Прошелся по моей спальне. Остановился возле двери, ведущей в ванну, и я напряглась, понимая, что, если прикажет я должна буду отворить. Но ничего не произошло, шаги удалялись, пока не послышался звук захлопнувшейся двери. Я, умылась, почистила зубы и подождала еще несколько минут, а потом вышла из ванной, запахнув махровый халатик. Пока меня не было постель бесшумно заправили, раздвинули шторы и комнату залил солнечный свет.

Я прошла к шкафчику, где висели мои вещи, распахнула его — но там ничего не оказалось. Пусто. Бросилась к ящикам и там тоже пусто. Ни трусиков, ни лифчиков. Ничего. В панике запахнула халат сильнее.

В эту секунду дверь отворилась и несколько слуг начали заносить в комнату коробки и пакеты. Развешивать и раскладывать вещи. Извлекая их из упаковок.

Обхватив себя руками, я смотрела на совершенно невероятные платья, которых у меня никогда в жизни не было, на блузы, свитера, брюки. Самые разные виды обуви на каблуках и без. На нижнее белье, которое раскладывали по полочкам и во мне нагнеталась злость. Невероятная ярость от понимания, что меня сейчас одевают как какую-то куклу, купленную в магазине.

Когда все слуги вышли я обратила внимание на пакет, стоящий на столе. Его явно принесли не сейчас. При мне к столу никто не подходил.

Взяла пакет и вытряхнула с него бархатный белый футляр, открыла и захлопнула снова, не веря своим глазам. Потом опять открыла — на подушечке красовалось ожерелье, серьги и браслет.

Ожерелье сверкало от количества камней, и я…мне было страшно представить себе, что они настоящие. Если эо так то я держу в руках целое состояние.

— Бриллианты. Они будут сверкать, как и твои волосы.

Подкрался настолько беззвучно, что я подпрыгнула и вскрикнула от неожиданности.

Волин удержал меня за плечи…Да, с этой рубашкой его глаза были невыносимо бирюзовые в них невозможно смотреть. Он взял ожерелье с футляра и подал мне.

— Мне не нужны такие подарки, — отрезала я и попыталась освободиться от его рук.

— Кто сказал, что я делаю тебе подарок? Просто купил на досуге хочу посмотреть, как они будут выглядеть на голой женщине. Сними халат.

Захотелось запахнуть его еще сильнее, но пред глазами появилось сообщение Но Нейма

«Например, для начала, заставь зло поверить, что ты его принимаешь…ничто так не рассеивает тьму, как чей-то свет. Усыпи бдительность и нанеси удар».

Медленно развела полы халата в стороны и дала ему соскользнуть на пол. Увидела, как дернулся кадык на горле Волина и сузились глаза, когда он осмотрел меня с ног до головы. Провел по моим волосам, отбросил их с плеч.

— Подними волосы, Ксения.

Я подхватила еще влажные пряди и подняла вверх обеими руками. Иван опустил взгляд к моей груди, наклонился и неожиданно обхватил губами мой сосок. Заставив вздрогнуть всем телом. Обвел его языком, слегка поддразнил и отстранился, словно любуясь тем как вершинка груди сжалась в тугой комок. Поднял ожерелье и надел его на меня, застегивая сзади и при этом касаясь губами моего лба. Ощутила, как напряженные соски потерлись о ткань его светлого жакета, как всегда, отзываясь сладостной дрожью внизу живота.

— Этому ожерелье принадлежало Софье Михайловне Воронцовой, матери Елизаветы Воронцовой-Дашковой. Оно стоило целое состояние. Ты знакома с историей…Ксения?

Холодное ожерелье словно обжигало горячую кожу.

— Немного.

— Немного или хорошо знакома? Кажется, ты хорошо училась в школе.

Посмотрела на него и заставила себя сдержаться, не хамить…делать так как говорил Но Нейм.

— Хорошо училась…и, да, я знаю историю.

Обошел меня вокруг и остановился сзади, а я так и стою с поднятыми вверх руками и у меня болят все мышцы.

— Тебе говорили, что ты само совершенство?

— Нет.

— Почему?

Провел костяшками пальцев сбоку, касаясь ребер. Как так может быть, что при всей моей ненависти к человеку его прикосновения нравятся и вызывают трепет.

— Потому что я ни перед кем не раздевалась.

— Но ты не девственница.

— Я уже говорила, что меня…

— Да, помню. Тебя изнасиловал подонок…И это бы я. Верно?

— Верно.

Ответила и вся подобралась, ожидая о него вспышки ярости, но ее не последовало.

— Как я мог забыть.

— Главное, что я не забыла.

Пальцы продолжили гладить мою талию, ягодицы.

— Скажи мне, Ксения, что с тобой не так? — и тут же придавил меня к себе, — Почему тебе нравится то, что я тобой делаю? Где это отвращение, паника, истерика?

— Не знаю.

И это был честный ответ. Я действительно не знала.

— Когда вы меня отпустите?

Усмехнулся и накрыл мою грудь ладонями, играя с сосками и отвлекая от правильных мыслей.