Твоя жизнь в моих руках

Дядя, зажав в углу рта новую сигаретку, рассматривал меня. В коридоре темно, слабая лампочка дрожит за его спиной, словно боясь гостя не меньше, чем я. И он такой высоченный, что отбрасывал тень на меня.

— Ты готова? Поехали.

— Мне нужно вещи собрать.

— Только документы. Всё твоё тряпье воняет тухлятиной.

Стало обидно. И стыдно.

— Зачем надо было мои вещи-то нюхать? Ты извращенец, что ли? — свела в недоумении брови, не представляя, чем он занимался, пока я принимала душ.

Опустила глаза и тут с ужасом увидела, что он сжимает рукой мою игрушку. Старенького плюшевого мишку. Спала с ним в обнимку в детстве, считая его своим оберегом от всех монстров. И не ожидала, что один из монстров может появиться в реальности. И угрожать игрушке. И мне.

Ещё больше взбесилась, представив, что он копался в моих вещах. Трогал их. Что у него в голове вообще творится? Кто вообще так поступает?

— Поверь, чтобы ощутить этот запах, достаточно зайти в твою конуру, — нагнулся ко мне, втягивая воздух через ноздри с таким высокомерным выражением на лице, что мне захотелось разбить ему нос.

— Ты, — сжала зубы, шипя и не представляя, как можно в один момент быть почти милым и даже в чём-то ласковым, а через секунду показать самую мерзкую часть своей натуры, — ты козёл и мудак.

Охнула, когда Лев сжал мою челюсть пятернёй. Так, что губы вытянулись трубочкой. Больно вдавливая пальцы в нежную кожу.

— Что я тебе говорил, Вера? Специально нарываешься? — потянул руку выше, почти поднимая меня вверх.

Чтобы облегчить напряжение, пришлось привстать на носочки, схватившись за Питона. Ушибленные рёбра тут же прострелило. Глаза заволокло влагой. И я зажмурилась, выдыхая со стоном.

— Больно.

— Чёрт тебя дери, Ромашка, — ослабил хватку, но рук не убрал. — Где я так накосячил, что теперь мне приходится с тобой возиться?

Вдруг поняла, что, вместо того чтобы держать, тяжёлая рука опустилась на мою шею. Поглаживая чувствительное место с тыльной стороны. Волнение сковывало дыхание. Но злость и обида оказались сильнее.

— Так отпусти меня, — смотрела в его глаза, различая в полутьме лишь их блеск. И вдруг подумалось, а что, если он действительно может отстать от меня? Ведь очевидно, он сам здесь быть не рад. Не по своей воле он приехал за мной. — Скажешь тем, кто тебя послал, что не нашёл меня. Обещаю, я никогда больше не появлюсь в твоей жизни.

Глава 5

Кожу кололо, словно от его пальцев шёл ток. Распространяясь дальше, проникая глубже. По венам добираясь до сердцевины. Нежной, горячей, влажной.

Сглотнула сдавленным горлом, царапая гортань, едва способная соображать. И не понимая, намеренно ли он играет с моим телом в злые игры, или сам не замечает, что делает со мной.

Коленки ослабли, и мне до смерти хотелось схватиться за его плечи, чтобы не упасть. Но я держалась, прилагая героические усилия.

— Глупая, Ромашка, — улыбнулся почти тепло. Почти как человек. У которого имеются иные желания, помимо жажды управлять мной. — Ни у меня, ни у тебя обратной дороги нет.

Когда он убрал руку и отошёл, ощутила дикое, непереносимое разочарование. И тоску. Пустоту в душе размером с чёрную дыру. Безграничную. Тёмную. И поглощающую. А ещё стыд за свои эмоции. Низкие и грязные.

Мне так хотелось получить ласку и тепло, что готова умолять о них.

Боже, ну и позорище. А вдруг он реально мой дядя, а я по нему сохну? Хотя «теку» звучит более правдоподобно.

Сжала кулаки, на секунду зажмуриваясь. Будто это действие могло стереть воспоминания об этих прикосновениях и моей реакции. Боясь, что ещё чуть-чуть и брошусь к нему. Упаду к его ногам. Чтобы просить. Умолять. Дотронуться до меня ещё раз.

— Но почему? — я дёрнулась в сторону Питона в сиюминутном порыве. Развернуть к себе. Заглянуть в глаза. Хотя бы по ним понять, где таится правда.

Впрочем, я действительно наивна. Питон отлично прячет свои чувства. Мне до них не добраться.

Остановилась в шаге от него, глядя на широкую спину. В идеальном мире мне бы хотелось встать за него, чтобы ощутить себя защищённой. Но седьмое чувство шептало, что от дяди надо бежать. Как раньше, я сама себе защитница. И никто другой мне не поможет выжить.

— Собирай свои манатки, в самолёте всё расскажу. Живее. — Не обращая на меня внимания, Лев принялся изучать содержимое моего холодильника. Весьма скудное. Вряд ли дядя там найдёт что-то кроме пары яиц и засохшего сыра. И произнёс, захлопывая дверцу: — Жду тебя в машине.

Спорить бесполезно. Мне всё равно с ним не справиться.

Поэтому, временно смирившись со своей участью, начала собирать дорожную сумку. Хоть дядя и сказал много не брать. Но ведь я заплатила за свои вещи деньги. Заработанные кровью и по́том.

Оставлять их здесь было обидно.

— Верка!

Вздрогнула, услышав голос сестры.

— Говорят, что Креста избили!

Она ворвалась в комнату. Остановившись, как будто застала меня на месте преступления. С дорожной сумкой у ног.

Я буквально наблюдала за тем, как в её голове рождаются мысли. Одна, другая.

Сестра свела недовольно брови.

— Куда это ты собралась, сестричка? — смотрит на меня с осуждением.