Твоя жизнь в моих руках

Я никогда не летала на самолёте, поэтому испытывала чувство, похожее на то, что возникает у ребёнка, впервые оказавшегося в парке развлечений. И вот-вот я прокачусь на довольно жутком аттракционе.

Сев в широкое кресло, с замершим где-то в почках сердцем наблюдала за тем, как под самолётом движется дорога. А затем резким толчком мы поднимаемся ввысь.

Желая поделиться восторгом, взглянула на Питона. И тут же провалилась в тёмный колодец, в который вдруг превратились его глаза. Он так пристально за мной наблюдал, что мне сделалось не по себе.

Знать бы, о чём он думает. Что его гложет.

Слова застряли где-то в горле, и я забыла, что хотела ему сказать.

— Вера, — начал он, и я вспомнила, что он планировал именно здесь мне всё рассказать.

Но не была уверена, что хочу знать историю, которую он желает мне скормить.

— Твоего отца звали Пётр Багров. Он умер не так давно и оставил завещание, согласно которому ты являешься его главной наследницей.

Я смотрела на Льва, с трудом понимая произносимые им пафосные слова. Какое завещание? Какая наследница? Что за чушь?

Должно быть, эмоции отразились на моем лице, потому что он продолжил:

— Чтобы ты понимала, твой отец был очень богатым человеком. А ещё у него имеются жена и дети, которые совсем не рады новой родственнице. И им всем будет легче жить, если ты вдруг умрёшь.

В голове не укладывалось, как подобное возможно.

Наверное, будь на моём месте другой человек, он сразу бы обрадовался наследству. И плевать на угрозу жизни. Моя жизнь мало чего стоила, в принципе. Кому придёт в голову устранять детдомовку, зарабатывающую тем, что моет полы да чистит рыбу?

Копейки.

Если бы меня убили где-то в переулке, полиция даже не стала бы расследовать причины смерти. Потому что никто бы не ринулся интересоваться моей судьбой. Пропала и пропала. Заметили бы на работе. И всё.

Но я подумала совсем о другом. Не о деньгах и тех благах, что могут передо мной открыться.

Я вспомнила своё голодное детство, полное одиночества и страха. Такого жуткого, такого всепоглощающего, что до сих пор не ощущала себя в безопасности. Старые заношенные вещи. Общие игрушки. Общие воспитательницы. Ничего своего.

И мысль о том, что собственный отец меня бросил, учитывая, что ему ничего не стоило устроить мне лучшую жизнь, ранила острее ножа. А следом меня охватила горькая, жгучая ненависть. Не знала, куда её деть. И как с ней справиться. Но мне жутко хотелось причинить отцу боль. Как жаль, что он уже мёртв.

— А тебе какое дело до меня? — сжимаю со всей силы кулачки, ощущая, как сводит мышцы от натуги.

— Я родной брат твоего отца, и он просил меня позаботиться о тебе. Сейчас твоя жизнь в моих руках. Если не будешь меня слушаться, тебя убьют.

Глава 8

Питон ранее уже говорил, что приходится мне дядей. Но его слова я почему-то воспринимала как насмешку.

Не верила.

Да и как я могла бы доверять человеку, которого впервые увидела в гостиничном номере? После ночи, оставшейся для меня загадкой. Будто её кто-то ластиком стёр, убирая всё, что вызывало бы во мне стыд.

Сейчас его слова звучали иначе. Серьёзными. Он смотрел так, будто хотел донести, что детские игры закончились. Мы переходим к новому раунду. И от меня зависит, продержусь или умру.

Но всё во мне противилось мысли, что нас с Питом связывают кровные узы. Это настолько неправильно и неестественно, что я ощутила подкатывающую к горлу тошноту.

— Тебе нехорошо? — смотрит хмуро, протягивая леденец. Дрожащими пальцами выхватила его с раскрытой ладони и бросила в рот.

Должно быть, я вся зелёная. Вот здорово будет, если я избавлюсь от завтрака на его брюки.

— С чего ты решил, что я имею какое-то отношение к этому Петру? — сидела не шевелясь в кресле, обхватив колени руками. Перекатывая на языке леденец, снявший острый приступ.

Могла ли моя мать привлечь внимание богатого человека? Или девятнадцать лет назад он не был особо избирательным?

— Так считал мой брат. Но, пока ты пряталась от меня в деревне, я отдал на сравнение ваши с Петром волосы. Как ты понимаешь, без этого я не мог обойтись, — произнёс, кивая в сторону белого конверта, лежащего на столике между нами. Ничем не примечательный документ, который развернул мою жизнь на сто восемьдесят градусов.

Не хотелось представлять, как Питон отрезает мне локон, пока я спала. Но эта картинка всё равно всплыла в сознании.

Вот почему он не спешил найти меня. Ждал результатов генетического теста. И наверняка отлично знал, в каком направлении я сбежала.

Если бы результат пришёл отрицательный, я бы Льва больше не увидела?

Надо же, от этой догадки вдруг стало ещё горше.

А то, что он сидит напротив, лучше любых бумаг подтверждало, что я дочь его брата. И всё же взяла в руки конверт.

Цифры, цифры, цифры. Сухие медицинские термины, подтверждающие, что я не просто брошенный ребенок. Меня бросил богатый папаша. Готова биться об заклад, что месячное содержание любовницы ему вставало дороже, чем на меня потратило государство за всю мою жизнь.