Твоими молитвами

В столовой было многолюдно. Столовая работала по принципу самообслуживания; внушительная очередь, состоящая из тех, кто уважал общепит, начиналась в середине большого светлого зала и уходила вдаль, завершаясь возле кассы, стоявшей на некотором возвышении.

Мы с Андреем взяли подносы, встали в хвост очереди и вскоре оказались возле полок с тарелками, наполненными едой. Я выбрала салат и спагетти, Андрей же предпочел тарелку кислых щей, картофель с котлетами и яйцо под майонезом. Наши вкусы сошлись только в одном: мы одновременно сняли с полочки по стакану с клюквенным морсом.

В зале было множество четырехместных столиков.

Расплатившись, я замялась. Сесть было некуда. Но Савостин был в этом отношении тренированней меня. Вскоре он твердой походкой направился к только что освободившемуся месту. Я поспешила за ним.

Кроме нас, за столиком обедали два пожилых человека. Они обсуждали свои дела, не имея желания прислушиваться к нашему разговору. Просто кивнули, здороваясь, молча допили свой компот и ушли.

Больше никто к нам не подсел. Да и очередь существенно уменьшилась.

— Основная масса схлынула. Многие приходят сюда только за булочками, их тут делают отлично. Купят навынос, а потом пьют чай прямо на рабочем месте. Рекомендую попробовать булочки, — сообщил Андрей.

— Буду знать.

Расправившись с обедом, Андрей вдруг решил поделиться еще кое-какой информацией. Правда, на этот раз к столовой она отношения не имела.

— Мишка не вспоминал случай с изнасилованием? — спросил он.

Я аж дар речи потеряла.

Увидев выражение моего лица, Андрей поспешил с объяснениями:

— Значит, не вспоминал. А ведь это тоже можно записать на наш счет.

— На какой счет, Андрей? — слабо поинтересовалась я. — Ты понимаешь хоть, как все это звучит?

— Еще бы. Скажи мне, Уголовный кодекс предусматривает наказание за клевету? Потому что Мишку тогда обвинили именно в этом.

— Предусматривает, — ответила я. — Но надо будет доказать, что тебя оклеветали. Сделать это порой очень трудно.

— Значит, так.

Андрей обхватил стакан с морсом, словно собирался греть об него руки.

— Был один случай. К Мишке, как руководителю, иногда приходят люди из других отделов. Одних он держит на расстоянии, но с другими перебрасывается шутками, пока подписывает документы. Расскажу с его слов, но можешь верить всему, что услышишь. Я бы даже хотел, чтобы ты поверила, хоть сам всего и не видел. Как-то я был у себя и вдруг услышал, что в коридоре какая-то женщина вопит. Не кричит, а именно вопит. То есть на расстоянии вытянутой от меня руки происходит какой-то скандал. Я сразу же вышел посмотреть на этот концерт. В общем, увидел я следующее: перед Мишкиным кабинетом, вот прямо у порога, стоит какая-то телка и орет дурниной. Причем, знаешь, я ее раньше никогда не видел. Да и одета она была по-уличному, а в руках сумку держала. Я сразу понял, что не у нас работает. А кричала она на Мишку. Угрожала ему даже. Говорила, что позже с ним разберется и он о чем-то пожалеет. Называла всякими нехорошими словами, но не материлась. Воспитанно унижала человека.

Мишка тоже не молчал, но он скорее оправдывался. Правда, на повышенных тонах и с обидой в голосе. Эта скандалистка ему: «Если бы я знала, что ты, скотина, тут делаешь, то сразу бы тебя посадила!»

— Прямо так и сказала? — перебила я.