Твоими молитвами

Татьяна вышла из-за стола и сложила руки на груди. Сделала один шаг, потом второй. И наконец начала рассказывать:

— Хорошо. Все началось, если не ошибаюсь, с того момента, как вы, Михаил, проявили интерес к своей сотруднице. Ее мать была рада, что у дочери роман с молодым представительным человеком, занимающим высокий пост.

— Какой там высокий… — пробормотал Малахов.

— Анна Григорьевна считала иначе, — возразила Татьяна, медленно огибая стол. — Она хотела пристроить дочку, которую всю жизнь считала недостойной мужского внимания, легкомысленной и глупой. В Марине ее раздражало все: прическа, наряды, поведение, отношение к жизни. Чтобы хоть как-то утихомирить дочь, которая, кстати, была очень ранимым человеком, она пустила о ней сплетни, которые тут же дошли до Марины. Позже Анна Григорьевна поняла, что только навредила дочери. Но тогда ей казалось, что слухи о легком поведении заставят Марину вести себя скромнее, одеваться не так вызывающе и выбирать правильных друзей. Поэтому она была рада, когда дочь сообщила ей, что встречается с их общим шефом.

— Господи, — прошептал Михаил. — В каком же кошмаре она жила.

— Кошмар начался позже, — перебила его Татьяна. — В один прекрасный вечер Марина, ее шеф и его заместитель решили отдохнуть после рабочего дня. Они провели один любовный эксперимент, после чего Марина прервала все отношения со своим шефом. Все постарались забыть о том, что было.

— Да не было ничего, — простонал Михаил. — Твою мать, ведь все обошлось без последствий!

— Да было, еще как было, — махнул рукой Савостин. — Не перебивай следователя, Мишаня.

— Все дело в том, что был человек, который знал, что произошло тем вечером в вашем кабинете, — обратилась Татьяна к Малахову. — Он успел сделать несколько фотографий, подтверждающих тот факт, что Марина имела половую связь одновременно с двумя мужчинами. Мало того, оба являлись ее непосредственными руководителями. Фотографом оказался Олег Петрович Масленников, который в тот вечер забыл в кабинете ключи от квартиры и вернулся, чтобы их забрать. Конечно, вы не предполагали, что кто-то в столь поздний час сможет вас увидеть. Но он сначала услышал — звуки легко разносятся по пустому помещению. А потом понял, что может не только услышать, но и увидеть.

— Старая замочная скважина, — схватился за голову Малахов. — Новый замок врезали, а старый не тронули. Боже мой…

— Через эту скважину Олег Петрович умудрился сделать несколько фотографий, — добила Малахова следователь Кношевская. — Они были очень плохого качества, но вполне сгодились для компромата. Он приберег их на всякий случай. Вот такой вот человек работал рядом с вами, Михаил Егорович.

— Он волочился за Маринкой еще до того, как мы стали встречаться, — сказал Малахов. — Она отшила его. Его бы только мертвый не отшил.

— После того как вы расстались, он понял, что иметь на руках такие фото очень выгодно. Но вас он трогать не стал. Побоялся. Вы оба моложе, сильнее и сидите на высоких должностях. Он бы проиграл, еще не начав. Тогда он зашел с другой стороны. Поняв, что вы с Мариной расстались, он снова попытался завоевать ее расположение. Тщетно. И тогда он показывает ей фотографии, после чего заставляет ее…

— Сука, — едва слышно произнес Малахов.

— Емко, — ответила на это Татьяна. — Олег Петрович угрожал показать фото Анне Григорьевне, а это для старушки верная смерть. Марина находилась в сильной депрессии. Олег Петрович ее каждодневно насиловал. Эмоционально, морально, психологически. Марина не знала, как все это прекратить. Олег Петрович манипулировал ею, контролировал, используя все тот же шантаж.

— Я же спрашивал ее. Просил обо всем рассказать, — вспомнил Малахов. — Но она отказалась. Я бы помог!

— Расскажи она вам, Олег Петрович бы обнародовал те самые интимные снимки, — ответила Татьяна. — Марина спасла вас своим отказом. А сама не справилась. Она и в полицию по той же причине не пошла — испугалась последствий. Не верила, что к ее проблеме отнесутся серьезно.

После таких слов даже Савостину поплохело. Он попросил разрешения покурить и получил утвердительный ответ.

— Только окно откройте, — сказала Татьяна.

На Малахова страшно было смотреть. Его не просто раздавили — его уничтожили. Он сидел ссутулившись и выглядел большой беспомощной глыбой. Я с тревогой посмотрела на Татьяну. Она отрицательно покачала головой. Мол, не волнуйся, я знаю, что делаю.

Но стакан воды перед Михаилом поставила.