Твоё дело

— Класс, у кого перевод заказываешь?

— У наших подрядчиков, не у москвичей. Они на отвали иногда делают.

— Правильно. Деревяшки — это свечи. Расставляй.

Марат взял в руки распечатанный пентакль. Свечи были классикой для любого герметического ритуала. Хороший специалист должен их расставлять максимально точно. Роман был не хорошим — он был одним из лучших в России.

— У нас двенадцать треугольников, но они совпадают вершинами. Нужно двадцать свечей.

Он расставлял их по памяти — это была уже пятая репетиция, и на часах было девять вечера.

— Вот так стоят свечи. Теперь большая и заметная восьмёрка. Её я делаю лентой.

— А если бы не было ленты, чем бы делал?

— Кровью, — внезапно став серьёзным, сказал Роман.

— Никогда таким не занимайся. Все, что угодно, лучше, чем кровь.

— А ты с ней работал?

Марат не ответил. Роман продолжил заниматься расстановкой предметов рядом с обручем. У Ордена герметистов как у отделения масонской ложи было много правил. Они помогали зарабатывать деньги, не появляясь на виду у всех. Было бы трудно объяснить, почему некоторые люди могли позволить себе удачу во всех делах и железное здоровье.

— Так, лента будет типа висеть. Я зажигаю свечи. Семь человек становятся хором, тянут одним гортанным звуком. Встаю посередине круга.

Ноги он поставил симметрично на свободное место, не занятое линиями фигур и свечами.

— Спустя девять вдохов и выдохов я начинаю речь. «Именем Гермеса, что даровал нам мудрость. Именем Трисмегиста, что вручил нам дар творения. Именем Меркурия, что наделил нас правом изменять мир и выбирать дальнейшую судьбу. Я, тот, кто чтит Изумрудную скрижаль…».

Он сложил ладони, как в молитве. Марат остановил репетицию.

— Никогда так не делай. Ты не просишь, ты указываешь. Давай ещё раз.

Со второго раза всё получилось отлично. Марат только хотел похвалить Романа, как получил сообщение в мессенджер: «Они приходили сегодня, испортили дверь, напугали маму».

— Блядь, — выдохнул Марат, ощущая, как в груди поднимается злость. Потом повернулся к Роману. — Я не тебе, у тебя всё норм, можешь собирать всё и идти отдыхать. Пришлёшь потом заявку на проведение, подпишу её. Я отойду пока.

Он отошёл в пустую переговорку и набрал номер Рината.

— Алло, — раздался в трубке взволнованный голос друга.

— Алло, Ринат. Опять те же коллекторы?

— Ага.

— Так ты же платишь?

— Да, но они говорят, что я сразу всё должен им отдать, говорят, похер.

— Это тебе коллекторы по телефону говорят?

— Ну. А банк говорит, что не надо было тянуть.

— С-с-суки. Пять минут подожди, я звонок сделаю.

— Кому?

Но Марат уже сбросил вызов. У редких и квалифицированных сотрудников есть интересные бонусы от работодателей. У айтишников это психологи и спортзалы. У Мастеров-над-ритуалом Ордена — один номер с префиксом 495. Марат имел право позвонить на него два раза в год.

— Служба безопасности, табельный номер пятнадцать, — это был учтивый мужской голос. — Слушаем вас, Марат Ильдарович.

— Ага, здравствуйте. Хочу воспользоваться сервисом решения конфликтов.

— Принято. Кто вам угрожает?

— Угрожают моему близкому другу, Ринату Валиуллину.

— В случае если опасность вам не грозит, нужно обоснование силового решения.

— Это мой близкий друг. Финансово этот вопрос не решается, и его проблемы приносят мне моральные страдания, — твёрдо отчеканил Марат. Он знал, что любая вещь, произнесённая правильным голосом, становится несомненно важной вещью. — Я отвлекаюсь от работы, а для Мастера-над-ритуалом это непозволительно.

В трубке был слышен стук клавиш.

— Принято. Опишите характер проблемы.

— Несмотря на своевременную оплату долгов, коллекторы продолжают преследовать его и угрожать родственникам.

— Ожидайте на линии одну минуту. Мы оцениваем вашу заявку.

Заиграл типичный «коллцентркор». Марат вспомнил маму Рината, Алину Айдаровну, и в горле защипало. Она всегда была доброй, спрашивала, как здоровье. Когда умерла мама Марата, он был так разбит, что не мог себе приготовить обед. Алина Айдаровна передавала ему через Рината баночки с супом и контейнеры с макаронами и котлетами. А сегодня какие-то мрази решили поугрожать ей. Пора немного восстановить справедливость.

— Марат Ильдарович, ваша заявка одобрена. Переключаю вас на городской отдел.

Снова музыка. Марат сидел на краю стола, смотрел в стену и думал о предстоящей работе. Сегодня нужно ещё пообщаться с Сергеем и написать дайджест для портала Ордена. Плюс договориться о встрече с отцом на завтра. Потом можно ехать домой. Хорошо, что Лизы там уже не будет, и можно просто лечь спать без «разбора полётов».

Короткий щелчок — и в телефоне заговорил хриплый бас.

— Алё, Марат?

— Да, Владимир, привет. Как дела?

— Ещё не родила. Заявку одобрили?

— Ага, одного друга кошмарят коллекторы.

— А сам чего не заплатишь?

Марат прямо представил Владимира в каком-нибудь ДК Порохового завода. Он сидит за столом из советской фанеры за картонной папкой с надписью «Дело №…». Трубка от красного телефона, микрофон около отвисшей губы на выдвинутой вперёд нижней челюсти. Когда Владимир говорит, дрожат его бульдожьи брыли. Забавный он тип, конечно.