Твоё дыхание под моей кожей (СИ)

– Как я смею, Катюша? – сквозь зубы, практически беззвучно. Его рука непроизвольно дёрнулась, вцепившись в блондинистые волосы малышки и чуть потянув назад. Он знал, что причиняет ей боль, но только таким образом мог заставить смотреть только в глаза. – С какого хера, блять, ты надо мной издеваешься? Знаешь, что я почувствовал, когда увидел тебя с Пашей? Я скажу. Я вдруг понял, что хочу убить его, увидеть, как кровь заливает его лицо. Я хотел, чтобы ты ползала рядом на коленях в слезах и умоляла бы меня остановиться, а я бы всё бил его и бил, до тех пор, пока он бы не сдох. И тогда я бы взял тебя за шкирку и повёл бы домой, где бы оттрахал так, чтобы ты забыла бы обо всех, кроме меня, – сердце, казалось, сейчас просто пробьет грудную клетку и из груди потечёт отвратительная чёрная жижа его ярости. Она зальёт всё вокруг, и они захлебнутся в ней оба. – А что я сделал вместо этого? Правильно, отвёл тебя за ручку домой, обнимал, целовал. Сука, я так хотел, чтобы всё было нормально. Так хотел, Катя, ты даже не представляешь.

Егор чувствовал, что воздуха не хватает, но продолжал говорить. Не мог остановиться. Хотел кричать и понимать, что она осознаёт сказанное им.

– Егор, пожалуйста, – парень видел, что Катя еле дышит, из-за душащих её слёз она начала судорожно всхлипывать, глотая воздух, как рыба. Она уже не чувствовала боли, которую причинял ей Егор, сильно тянув за волосы. Боже, она даже ног своих не чувствовала, и если бы не Белов, рухнула бы прямо здесь.

– Я тоже могу тебя попросить, Катюш, – как-то жестоко проговорил парень. Он и сам чувствовал, что… Чёрт. Ему хотелось заплакать, как в детстве. И чтобы Катя, вместо мамы, успокаивала его и дула на лоб. – Вытащи из меня эту хрень, а? Сделай так, чтобы я к тебе ничего не чувствовал. Сделай так, блять, чтобы я мог нормально дышать сейчас и не думать о тебе каждую секунду. Если это и есть всеми хвалёная любовь, то я могу сказать, что презираю это чувство. Презираю то, что оно делает со мной, слышишь? Оно не светлое. Оно грязное и мерзкое. Оно ломает, понимаешь? Скажи, Катя. Вот ты влюблена. Ты счастлива? – она ничего не ответила, пытаясь глотать воздух. Из груди вырывался странный скулёж, но Егор не обращал внимания. – А теперь спроси меня. Вот я люблю тебя. Я счастлив? Нихуя. Нихуя, Катя, это не так!

Казалось, их может слышать весь дом, потому что тонкие стены не могли заглушить его дикий ор. Как израненный зверь, загнанный в клетку, продолжающий огрызаться на охотника. Напоследок. Чтобы он знал, как сильно зверь его ненавидит.

Колени девчонки подогнулись, но Егор успел подхватить её хрупкое тело. Он не понимал, плачет ли она, или рычит, но девушка так крепко сжимала в руках его куртку, что на миг Белову стало страшно. У Кати была истерика, нервный срыв, который она не могла контролировать. Она не успевала заглатывать воздух, снова воя ему в грудь, а он прижимал её к себе так сильно, как мог. Чтобы она проникла ему под кожу, и он мог чувствовать её тепло. Её дыхание. Прямо. Под. Кожей. Чтобы она была его частью. Как в дурацких сопливых фильмах. Потому что невыносимо без неё. Потому что наизнанку.

– Кать, Катюш, – тихо шептал парень, целуя блондинистые волосы, продолжая крепко держать обмякшее тело девчонки. – Кать, дыши, пожалуйста, Кать. Я прошу тебя, – Егор подхватил её за талию крепче, чуть приподнимая над бетонным полом подъезда. Он хотел посмотреть ей в глаза, но Котова безвольно опустила голову ему на плечо, давясь собственными слезами, которые попадали в глотку. – Пойдём, маленькая, со мной. Такая холодная, – он почувствовал, что её пальцы совсем обледенели, как и нос, которым Катя случайно потёрлась о его шею. – Я тебя согрею.

С собственным замком возникли некоторые проблемы, но в квартиру он всё же смог попасть. Он усадил её на софу в коридоре, снял с неё сапоги и куртку, и снова прижал к себе.

Она была в тонких колготках и задорной юбчонке, в которую была заправлена белоснежная рубашка. Егор не стал раздевать её, потому что понимал, что Катя может воспринять это как-то неправильно.

Белов опустил её тело в ванну, тут же вставив пробку в отверстие, чтобы наполнить её водой. Он включил горячую воду, пока Катюша наблюдала за его действиями пустым взглядом. Из её груди продолжали вырываться судорожные всхлипы, но дыхание приходило в норму.

Егор сел рядом с ванной на колени, гладя голову Кати, которая откинулась спиной на бортик. Он просто смотрел, как её щёки покрылись разводами от туши, как дрожат её губы, и как её тело в своеобразной школьной форме покрывается прозрачной водой.

– Иди ко мне, – тихо прошептала Катюша, переведя взгляд на Егора, которого и самого начинало трясти от всего произошедшего. Она лежала в полунаполненной ванне. Такая слабая, как изломанная кукла. Её хотелось защищать, но вместо этого, он делал только хуже.