Твоё небо (СИ)

– Своих девиц тискай О’Нил! – гневно шипело рыжеволосое чудовище, стремясь пнуть ногой валяющегося на полу мужика. – Пусти меня, наглая рожа!

Но наглая рожа использовала запрещенный прием, перекинув её через плечо, будто мешок с картошкой. Тут уже было не до брыканий, так как девушка боялась, что не выдержит в таком положении и минуты. Затихнув, она просила небо о том, чтобы ее не вырвало. Пыхтя проклятия в адрес нарисовавшегося спасителя, она слабо пошатнулась, когда ее поставили на ноги уже возле машины. Однако пока этот Идальго недобитый открывал дверь, Тёрнер попыталась бесшумно слинять. Шажок за шажком, она обошла машину и направилась было ловить такси. Джосс уже хотела взмахнуть рукой перед проезжающим мимо, как оказалась схвачена Шоном.

– Фашист недобитый, – обреченно произнесла девушка, понимая, что чёрта с два ей удастся сбежать от мужчины.

Раздраженная, она повела плечами и дернулась, когда он начал её гладить по голове. Джосселин с детства ненавидела, когда ее пытались гладить по волосам.

– Да я и так знаю, что все в порядке, – немного заплетаясь выдала она. – Я просто прибила бы урода и всё. Какие проблемы?

Чувствуя, что на смену запалу злости приходит желание поспать, она бездумно кивнула в ответ на какой-то очередной его вопрос. Не желая поначалу забираться в его шлюховозку, через пару секунд нахождения на заднем сидении сероглазая оценила комфортность салона и в наглую, не снимая обуви, свернулась на нем, пока ковбой занимал водительское место. Если ему хотелось повозиться с ней, то хрен с ним, пусть возится, решила девушка, прежде чем заснуть.

Просыпаться было на редкость паршиво. Так погано, что каждое движение отдавалось болью в голове. Прежде чем окончательно проснуться и прийти в себя, Джосс тихо застонала, чувствуя себя разбитым корытом. Повернувшись с живота на спину, она вскинула бровь, когда с левой ноги упал сапог.

Какого хрена она спала в сапогах? С трудом разлепив глаза, Тёрнер непонимающе уставилась в абсолютно незнакомый потолок. Она явно была не у себя и не у Гиллена. Предчувствуя вселенское западло, сероглазая тихо выругалась:

– Доброе утро, блядь…

– Будешь материться, выпорю, – пробормотал О’Нил, разбуженный стуком сапога, соскользнувшего с ноги рыжеволосой, невольно оказавшейся его соседкой на эту ночь, проклиная себя за то, что не додумался хотя бы разуть девушку перед тем, как уложить в постель. – И вообще…

На мгновение мужчина затих, потягиваясь и сползая с дивана, пытаясь размять затекшие за ночь мышцы. Стараясь не обращать внимания на недовольное бормотание Джосс, вызывавшее у него едва заметную улыбку, Шон, прошлепал к шкафу, вытягивая из него свежее полотенце. Зацепившись взглядом за висевший ряд рубашек, он на мгновение застопорился. На секунду представив её, выходящей из душа в его рубашке, он судорожно сглотнул, стараясь ничем не выдать мыслей, крутившихся в его голове.

Наконец стянув с вешалки одну из рубашек, мужчина вернулся к гостье, уже сидевшей на краю кровати и пристально наблюдавшей за ним. Чёрт бы её побрал, эту рыжеволосую бестию, сводившую его с ума. За то, чтобы из ее взгляда пропали смешавшиеся воедино недоверие, презрение и еще что-то, чему он не мог дать точного определения, Шон отдал бы многое.

Протягивая ей полотенце и рубашку, он словно невзначай произнес:

– Душ - первая дверь справа, мисс. Или вас стоит проводить?

То, как она отреагировала, заставило его улыбнуться шире. Резко вскочив с кровати, она буквально вырвала у него из рук полотенце, набрасываясь и приговаривая о том, что он наглый бабник. Едва успевая уворачиваться, О’Нил в какой-то момент не выдержал и рассмеявшись ухватился за полотенце, мелькнувшее перед его лицом, притягивая Джосс к себе, лишая тем самым возможности двигаться. Не сводя с неё глаз и не обращая внимания на все попытки вырваться, мужчина буквально доволок сероглазую до двери, ведущей в душ.

Опустив девушку на пол, он склонился к ней и хрипло выдохнул:

– О, мисс Джосс, вы не знаете в лапы к кому попали, – а через секунду, рассмеявшись, отстранился, мягко вталкивая рыжеволосую в ванную комнату. – Но сначала душ.

Того времени, пока Джосс была в ванной комнате, мужчине хватило чтобы соорудить нехитрый завтрак - омлет с помидорами и зеленью, тонкие тосты и поставить вариться кофе.

Ей хотелось бы, чтобы этот голос оказался больной фантазией воспаленного мозга. Вот только, судя по всему, это было нифига не так. Сбрасывая со второй ноги сапог, рыжая перекатилась со спины на живот и уткнулась лицом в подушку.

– Блядь! Мать твою, какого хрена?! – поморщившись, она язвительно хмыкнула. – Ты мне не папочка, и я буду материться столько, сколько захочу.

Переругиваясь с О’Нилом, сероглазая чувствовала себя по-идиотски. Она не помнила, как оказалась в его квартире и была искренне рада тому, что проснулась в одежде. Хотя это ее и удивило.