Твоё слово

— Уже нет, — ответила я зло, кутаясь в вонючий, но уже полюбившийся, плед.

— Отлично! — вот уж не согласна! — у тебя есть дом?

— Нет, — рявкнула я.

— А деньги? — уже довольным голосом спросил мужик.

— И денег нет! — вот гад, сначала тыкал мне палкой в больной бок, а теперь словами — в болезненную жизненную ситуацию!

— Замечательно! — действительно.

— Зато у меня есть венерические заболевания! — на всякий случай предупредила я.

— Че? — как бы попонятнее объяснить?..

— Полезешь ко мне — нос сгниет и отвалится.

— А-а-а… А ты симпатичная? Ну хоть чуть-чуть? Петь умеешь?

— А вам зачем? — на всякий случай я все-таки отодвинулась.

— Ну смотри! — радостно начал он, усаживаясь прямо на мою новую кровать. Вот наглец! — Меня бросила моя певичка, нашла себе, значит, хахаля… А у нас выступление! Выступление, понимаешь?!

— Ага, — кажется я начала понимать, к чему он ведет, и готова была его выслушать.

— А она меня прям сегодня и кинула, стерва! — действительно стерва, — ну я и пошел новую певичку искать!

— По помойкам? — уточнила я.

— Ну, раз на помойке спишь, значит деньги не лишними будут!

— Резонно, — кивнула я.

— Ну так что, симпатичная? Поешь там, танцуешь может? — еще раз спросил мой новый коллега.

— Очень симпатичная! — не стала скромничать я, — пою как птичка, танцую как нимфа!

— Вот и отлично! — тут же подскочил он, — пошли, я в свете фонаря на тебя гляну, а по пути я тебе слова песни расскажу — выучишь! 

Я миленькая козочка,
Я маленькая козочка,
И резво я скачу
По кочечкам!
По кочечкам!
Скачу, скачу по кочечкам! 

Что ж, я действительно скакала, причем действительно очень резво, по сценке какого-то грязного кабака и орала слова песни, надрывая глотку, потому что иначе никто бы меня не услышал в этом пьяном шуме.

Придерживала полы халата, почти как леди. Халат мы с Ереком, менестрелем с красным носом и заплывшим лицом, решили подвязать так, чтобы в полутьме казалось, что я в платье. Кстати, он сказал, что я действительно очень симпатичная, только совсем не фигуристая, а это не очень хорошо.

Я думала наоборот. Была бы я еще и фигуристой, я бы точно не рискнула выступать с дурацкой песенкой среди пьяных мужиков.

Тем более в компании мужчины, который клятвенно мне пообещал, что если ко мне будут приставать, он убежит, сверкая пятками, так быстро, что окружающие даже вспомнить не успеют, что со мной еще кто-то был. Я на это возмущаться не стала, потому что точно знала: если кто-то из местных забулдыг захочет с Ереком подраться, я убегу, сверкая пятками, так быстро, что окружающие и не вспомнят, что с ним еще кто-то был!

В общем, мы нашли общий язык! 

Я миленькая кошечка,
Я маленькая кошечка,
И прыгаю я высоко
В окошечко!
В окошечко!
Твое, твое окошечко! 

Я аж вспотела, пока прыгала, изображая кошечку! Вообще, надо сказать, публику я заводить умела. К концу вечера, когда пела я уже хрипловато и стоя на одном из тяжеленных, массивных и засаленных столов этого питейного заведения, повторяя в десятый раз наш скудный пока репертуар, подпевали мне если не все, то очень многие.

Прыгать я больше не могла, но компенсировала это более амплитудными и пафосными жестами и не менее пафосной мимикой, которая помогала моим слушателям понять, насколько резво скачет козочка и как высоко прыгает кошечка, и почему это очень важно.

Под конец мы ходили по рядам с тряпичным мешочком и собирали деньги — кто сколько даст. Местных расценок я не знала, но монеток нам не жалели, и это радовало! Кажется, жизнь потихоньку налаживалась — сложно думать иначе, когда пару часов назад спала на помойке, и вот уже слышишь звон монет, приличная часть которых отойдет тебе!

И, конечно же, именно в тот момент, когда я уже начала радоваться жизни, кому-то обязательно надо было все подпортить. Какой-то мужик схватил меня за руку и дернул на себя, усадив на колени. Монетки жалко звякнули в мешочке в моих руках, к горлу подступила тошнота от сладковатого запаха немытого тела в перемешку с перегаром,  меня ощутимо передернуло от неприятного прикосновения.

— Ну что, козочка, попрыгаем вместе? — то ли спросил, то ли утвердил мужчина, хлопнув меня по бедру.

Я нашла глазами Ерека.

Он смотрел на меня с искренним сожалением — еще бы, ему же теперь опять в поисках певички по помойкам шастать, и совсем не факт, что найдет еще одну такую же заводную красотулю, как меня назвал хозяин сего заведения. Так что мой музыкант тихонечко двигался спиной в сторону выхода, догадываясь и о том, что сутенером моим ему не быть, и о том, как отреагирует пьяный мужик на отказ.

— Я бы с удовольствием, но у меня муж и трое детей дома некормлены!.. — пискнула я, непонятно на что надеясь.

— Ты мне не ври, девка, — не повелся мужик, — тебе сколько, лет шестнадцать? Какие дети?

— Четырнадцать! — не растерялась я, решив зайти с другой стороны, — вы правы, милостивый господин! Я еще слишком юна для взрослых отношений…