Твоё слово

На протяжении следующих сорока минут Ева очень ласково и, как умела, ненавязчиво подводила меня к мысли, что Раш мне вовсе не нравится, что он просто первый близкий мужчина в моей жизни и что я проецирую на него все невысказанное и чувственное, что во мне накопилось за многие годы. Что мне следует подождать, подрасти, набраться опыта и я пойму разницу между настоящим чувством и первым неразборчивым порывом. Я кивала, конечно, потому что допускала, что это правда, но внутренне не соглашалась с ней. Не знаю почему, но, кажется, мне нравилась даже мысль о том, что Раш мой или может стать моим мужчиной. И причины тут в общем-то уже не были важны. Почему мой взгляд зацепился именно за него? Почему рукам приятно щупать именно его? Почему именно его взгляд выбивает из меня смущение? Не имею ни малейшего понятия, пусть хоть бы и я просто кинулась на него, как на первого попавшегося мужчину, которому я небезразлична. Но это уже случилось. И… Почему-то даже мысль о том, что от чувств, на которые я раньше никогда не была способна, можно отказаться.

В школе, в университете, на работе — везде. Я смотрела вокруг, и все в этих чувствах тонули, по разному, но все увлекались друг другом. Смотрели с надеждой вослед объекту страстных чувств, писали записочки, неловко приглашали на свидания. Я все ждала, когда и я стану по-идиотски улыбаться от эсэмэсок, выть как белуга от отчаяния — и вообще по всякому сходить с ума от взаимодействия с противоположным полом. Я перебирала в себе эмоции, вглядывалась в лица — и не находила. Сердце било ровно, глаза смотрели трезво. Не знаю, зачем мне это надо было? Но зачем-то я внутренне — наверное даже себе в этом до конца не признавалась — очень ждала, когда же я, как все, смогу почувствовать это иррациональное, глупое и прекрасное. На поверхности, я немного гордилась тем, что так спокойно и отстраненно могу смотреть на людей, но где-то внутри завидовала тому, как могут сладко обманываться другие. Смотреть на обычного человека, и видеть не обычного человека, а кого-то прекрасного, может даже идеального. То ли не замечать того, что видят другие, то ли видеть больше, чем окружающие. Попробуй разбери.

И это чувство, из-за которого я и правда будто слегка поглупела и сегодня на рассвете с трудом смогла из себя выдавить только пару слов, пару дурацких бессмысленных слов, меня пусть и раздражало, но одновременно оно было сейчас моей самой большой ценностью. Мне абсолютно нет дела до причин. Я просто была очень рада, что у меня оно тоже есть. И отказаться от этого раздражающего чувства — это что-то совершенно дикое для меня. Как вот для Евы мысль о том, что Раш интересует меня как мужчина.

Я бы хотела ей все объяснить, но, честно говоря, не очень знала как, а еще мне немного лень было говорить, потому что волнение, которое я испытала на рассвете, слегка меня вымотало. Да и Ева, по жути взволнованная, сейчас бы меня не услышала. Она все что-то бормотала, что лучше не давать этому чувству прорасти, потому что это неразумно и причинит мне боль, а я все кивала.

— А Раш знает, что ты… ну… — она слегка замялась.

— Думаю, да, — я кивнула, и почувствовала, как слегка наливаются жаром щеки, — Он был бы полнейшим кретином, если бы не понял.

— Это хорошо. Ты не волнуйся, я ни в коем случае не буду с ним об этом говорить! — зачастила она, беря меня за руку, — Это твое личное, в любом случае! Мне бы очень хотелось, чтобы ты была счастливой девочкой, а с Рашем это никак не получится… Он же дракон, он не сможет ответить на твои чувства.

Я опять покивала. Ответил на поцелуй — ответит и на чувства.

За завтраком я эту тему не поднимала. Как и глаз, потому что Раш тоже сидел за столом, вызывая во мне всполохи смущения, раздражения и радости.

Думаю, разговаривать на тему моих планов на Раша нет смысла ни с кем, кто знает, что он дракон. Просто Ева напомнила мне одну вещь, о которой я напрочь забыла за ненадобностью. Драконы с людьми семей не строят. И не только семей. Из тех книг, которые я успела прочесть за все время, вполне можно было сделать вывод, что драконы и люди — это как два совершенно разных вида, которые не скрещиваются ни при каких обстоятельствах. Даже если очень стараться. Доказано Собранием Ученых Существ.

Я раньше об этом не думала, потому что не было никакой причины об этом думать. А теперь вот задалась вопросом — а почему так? Можно было бы подумать, что это потому что люди — единственные дети Матери-Земли, а драконы — первая раса, созданная Отцом-Драконом, что бы это не значило. Но оборотни, сиды и другие мелкие расы были созданы, по преданиям, все тем же Отцом-Драконом (хотя сами далеко не всегда были с этим согласны, особенно если не являлись подданными Шинрской Империи), и все же с людьми вполне себе скрещивались. Как и с драконами, хотя и случалось такое редко. Думаю, причин было много, но, в общем, для большинства — роман между драконом и человеком казался скорее дикостью. По моим представлением, это как если бы голубь влюбился в стрекозу. Или овца просваталась к рыбке.