Творческая связь. Исцеляющая сила экспрессивных искусств

В январе 1991 года, когда на телевидении и первых страницах газет было объявлено о начале войны в Персидском заливе, меня внезапно охватили тревога и гнев. В то время я участвовала в недельной программе «аутентичного движения» с Джанет Адлер. Большую часть дня мы создавали движение на основе внутреннего импульса тела. В этом действе принимали участие эмпатичные и заботливые свидетели, сидевшие в кругу и удерживающие для группы нужный объем или качество сознания. Я присоединилась к малой группе в центре комнаты и двигалась с закрытыми глазами, позволяя внутреннему импульсу вести мои движения на протяжении более часа. И хотя у меня не было намерения открыть себя событиям, происходящим в мире, мое тело ощущало, подобно впитывающей губке, рост напряжения, которое было подготовкой к массовым убийствам. Обратный отсчет для «Бури в пустыне»[26] стал как будто обратным отсчетом для моей собственной внутренней бомбы с часовым механизмом. И хотя моя жизнь была необычно спокойной, на мои обращенные к миру антенны пришли послания о возможной катастрофе.

После опыта движения у нас была возможность поговорить о нем. Обычно мне легко проговаривать свой опыт, но в этот раз я была настолько шокирована происшедшим со мной на протяжении этого часа, что не смогла вымолвить ни единого слова. Это переживание слишком ошеломило меня.

В ту ночь я никак не могла уснуть, и из меня буквально излилось стихотворение. Я говорю «излилось», потому что именно так это почувствовала. Я не думала: «Что бы мне написать, чтобы освободить мои чувства?» – просто сидела в постели со своим дневником, и слова появлялись именно в том порядке, в котором вы прочтете их ниже. Поэзия никогда не была для меня формой самовыражения. За всю свою жизнь я написала, возможно, три или четыре стихотворения. Так что это событие говорит о таинстве процесса творческой связи.

Высказать невысказываемое

У меня было видение.

(Как бы я хотела, чтобы его у меня не было.)
Кровь смочила песок,
тела, сплющенные блины
на горячей сухой земле.
Не сотни, не тысячи,
но десятки и десятки тысяч
ушли навсегда.
(Я только что услышала, что Пентагон заказал
шестьдесят тысяч мешков для трупов.
Швейные машинки «Зингер» строчат с удвоенной скоростью.
«Будет сделано!» – они говорят.)
Я вижу две огромные линии, ЛЮДИ
(не «войска» или «батальоны»)
Тысячи сынов,
дочерей,
отцов,
матерей,
любимых и друзей,
ползущих по сыпучему песку, медленно двигающихся все ближе
и ближе к Большому Убийству.

«Отрежьте им путь и УБЕЙТЕ», – говорит генерал Пауэлл с холодным спокойствием, обращаясь к миру по общественному телевидению.