Творческий подход к предвидению

Робин уставился на обломки мастерской Шейна Джолуна Данна и зарычал. Кровь, слишком много крови, окрашивала бетонный пол. Не все принадлежало гибриду, но достаточно, чтобы Робин принял решение не вызывать Акану. Если дракон почует разбрызганную по комнате кровь своей пары, то станет дикой и неуправляемой до тех пор, пока ее супруг не будет найден и благополучно возвращен к ней.

Горе тем, кто причинит Шейну вред, ибо драконы были свирепы, когда дело доходило до защиты своих.

Хоб посмотрел на то место, где стояла его статуя, и замер. Там, где когда-то находился шар из зазубренного металла и стекла, была новая статуя, которая вынудила Робина выругаться на нескольких разных языках. На серебряном столе извивалась в агонии фигура из золота и зеленого стекла. В сердце стеклянного человека каким-то образом полыхал огонь — обман зрения из-за света, который, когда Робин двигался, исчезал. Темные завитки, напоминающие дым, тянулись от стола к телу мужчины. Это зрелище показалось Робину слишком знакомым. Рот стеклянного человека был открыт в беззвучном крике, а один кулак сжимал золотую колючую розу, один лепесток которой висел на волоске, готовясь к падению. Под сжатым пальцами фигуры на полу валялись лепестки роз, черное стекло которых было окаймлено выцветшим золотом. Вторая рука фигуры тянулась к чему-то невидимому, на это взирало и искаженное агонией лицо.

Над стеклянным человеком стояла фигура в черном плаще с капюшоном, как и все злодеи. Но что вызвало в Робине холод, пробирающий до глубины души — горящие зеленые глаза на лице врага. Глаза были хорошо ему знакомы, потому что он видел их в зеркале каждый день.

Робин выдохнул, и черная фигура разлетелась на осколки.

— Робин?

Он обернулся и увидел стоящего позади Шона Данна. Ярость лепрекона не уступала гневу Хоба. Шон смотрел на разбитое черное стекло с непроницаемым выражением лица, но под его ногами вздымалась земля. Если бы Робин не обладал такой мощью, то грохнулся бы на задницу. А так он едва не пошатнулся, вновь удивившись силе, которую демонстрировали лепреконы Данн.

— Где мой сын?

Робин выпустил когти и ухмыльнулся.

— Хороший вопрос.

***

Акана потерла руки. Что-то было не так. Случилось действительно нечто серьезное, так как ее дракон был очень расстроен. Потребовалось три попытки, чтобы открыть внутреннее зрение, вот насколько огорчился дракон.

Когда Акане все же удалось вызвать видения, то она вскрикнула от ужаса. Яркий свет Шейна был приглушен, едва видимый для ее внутреннего взора. Его светлые волосы слиплись от крови, голубые глаза были закрыты. Акана взмолилась, чтобы она ошибалась. Она не сумела определить местоположение Шейна. Там стояла кромешная тьма даже для глаз дракона. Акана закричала. Ее яростный вой был громким. От осознания того, что ее супруг был ранен или, возможно, умирал, Акана сбросила личину, высвободив свою гибридную форму.

— Акана?

Она повернулась. Ее ярость была так сильна, что Лео, казалось, купался в рубиновом свете.

— Они причинили ему боль.

— Кому? — он удивительно сильно для почти чистокровного Сидхе схватил ее за руки. — Шейну?

Акана кивнула, легко вырываясь из его хватки. Она должна была уйти, должна была найти Шейна, должна была остановить Малмейнов, чтобы они не причинили еще больший вред ее паре. Акана жаждала вонзиться зубами во врагов и попробовать их кровь, наслаждаясь чужой болью до тех пор, пока не убедится, что они больше никогда не причинят вред Шейну.

— Акана, подожди! Дождись возвращения Робина или позвони Джейдену. Черт, если хочешь, то позови Тристана, только не ходи туда одна. Если Шейн у Малмейнов, то Тристан как никто другой может помочь в его спасении!

Потребности охотиться и убивать были так сильны, что Акана заставляла себя оставаться на земле. Она хотела улететь, покинуть это место и убить всех тех, кто посмел отнять у нее пару. Неужели они не знали, кто она такая и на что способна? Скоро они будут лежать мертвыми под ее ногами. Она будет рычать от триумфа, наблюдая за гниющими трупами!

— Держи себя в руках, Акана Руссо.

Она замерла. Тон словно заморозил ее. Акана желала возмездия, а этот голос обещал разрушение. Соблазнительная песня, обращенная к разъяренному дракону.

Робин Гудфеллоу, сверкая зелеными глазами, вышел из тени. Его черные ногти превратились в зловещие когти. Акана посмотрела на Хоба и зашипела. Он мешал ей найти пару, но эти горящие глаза лишали ее выбора. Она словно приросла к месту, не в силах пошевелиться, когда Хоб усилил свой приказ с помощью магии.

Неожиданно Робин сделал то, что, как она знала, было невозможно. Рев дракона, сладкий, ошеломляющий и притягивающий Акану своей силой и величием, вырвался из горла существа, которое не имело ничего общего с драконами. Не раздумывая, она опустилась на колени у ног Робина, замурлыкав и положив голову на бедро Хоба в полной покорности его воле. Если кто и мог спасти ее пару, так это Робин.