Творческий путь Михаила Булгакова

Выписка из книги А. Барбюса «Иисус против Христа», вышедшей на русском языке в 1928 году: «Я думаю, что в действительности кто-то прошел — малоизвестный еврейский пророк, который проповедовал и был распят». И такая: «…заставили Даниеля Массе указать на город Гамалу как на место рождения…».

Упомянутую Барбюсом работу Массе Булгаков, по-видимому, не нашел (хотя предполагал найти — имя Даниеля Массе выписано отдельно), но город Гамала привлек его внимание: Гамалу Булгаков сделает местом рождения своего Иешуа. И, кажется, будет все-таки сомневаться в этом. Ибо выпишет (с ссылкой на старого знакомца Фаррара) название Эн-Сарид — как другое, из Ветхого завета, название Назарета.

«Откуда ты родом?» — «Из города Гамалы», — отвечает Иешуа Пилату в главе 2-й («Понтий Пилат»). А в главе 26-й («Погребение») Пилат разговаривает с Иешуа во сне и думает о нем как о «нищем из Эн-Сарида». Из Назарета все-таки… Еще один таинственный след не сведенных воедино нитей. Впрочем, читатели этого не замечают. Очень уж не похоже слово Эн-Сарид на традиционный Назарет…

И снова загадочная запись: «Акельдама — поле крови». Теперь уже с ссылкой на Ренана.

Выписки из Ренана и Фаррара. Ссылки на Ренана и Фаррара.

Что искал в этих книгах Михаил Булгаков? И что находил?

Имя Ренана советским читателям известно.

Филолог и семитолог, историк, блестящий литератор, за свою книгу «Жизнь Иисуса», вышедшую в 1863 году, лишенный кафедры в Коллеж де Франс, впоследствии член Французской академии. Ренан предпринял попытку прочесть евангелия как исторический документ, а не богом вдохновенное «священное писание». Попробовал извлечь из них некий реальный исторический образ, отбросив мистику и чудеса. «Я критик светский, — писал Ренан, — я полагаю, что никакой рассказ о сверхъестественном событии не может быть дословно верным; я думаю, что из сотни таких рассказов восемьдесят порождаются народною фантазиею; но в то же время я допускаю, что в некоторых отдельных, довольно редких случаях легенда порождается и действительным фактом, получающим лишь фантастическую окраску». Книгу свою Ренан назвал «Жизнь Иисуса», подчеркнув этим, что герой его не Христос, а человек.

Любовно созданный Ренаном образ Иисуса, «великого основателя религии», в замысле булгаковского Иешуа, нищего философа не то из Гамалы, не то из Эн-Сарида, не отразился.

Булгакова Ренан, по-видимому, привлекал самим характером своей критики евангелий, этим стремлением «угадать» («Надо стараться угадывать, — писал Ренан, обращаясь к недостоверным библейским источникам, — угадывать, что в них скрывается, никогда не обольщая себя уверенностью, что вы угадали правильно»). Привлекал прекрасным знанием источников (например, Талмуда) и еще достоинством, которого многие другие солидные авторы не имели: Эрнест Ренан путешествовал по описанным им местам, посетил Сирию, Ливан, Палестину, прошел пешком по дорогам Галилеи, его книга «Жизнь Иисуса» в основном была написана там.

Эту книгу Михаил Булгаков, вероятно, прочел еще в юности. Ренан неоднократно издавался на русском языке. В 1902–1903 году 12-томное собрание сочинений Ренана, разумеется, включавшее «Жизнь Иисуса», вышло в Киеве и стало событием киевской интеллектуальной жизни. Преподаватели Киевской академии относились к этому автору с интересом. Я просмотрела каталог библиотеки Киевской духовной академии. Сочинения Эрнеста Ренана, и в первую очередь «Жизнь Иисуса», были представлены в этой библиотеке многочисленными изданиями на русском, французском и немецком языках.

Ф.-В. Фаррар писатель совершенно другого рода. Имя его забыто в России и вряд ли всплыло бы в работе современного литературоведа, если бы не эта неожиданная причастность его к замыслу Михаила Булгакова. Ренан был писатель светский. Фаррар — церковник и богослов, капеллан английской королевы Виктории. Его книга была написана через десять лет после «Жизни Иисуса» Ренана и названа так же демонстративно и полемично: «Жизнь Иисуса Христа».

Книга Фаррара была направлена против сочинений Д.-Ф. Штрауса и Эрнеста Ренана, главным образом против Ренана, стремительно завоевывавшего огромную популярность, была ответом богословской литературы Штраусу и Ренану — попыткой спасти евангельскую легенду от весьма чувствительных ударов, наносимых религии рационалистической критикой XIX века.

Пропагандист умный и целеустремленный, Фаррар в этой книге прямо не полемизирует с критикой евангелий (прямо своих оппонентов он называет только в предисловии), предпочитая непосредственное, как бы независимое изложение событий, — но изложение в полном соответствии с каноном евангелий, чрезвычайно подробное, оснащенное привлечением обширнейших источников, не меньшим, чем у Ренана, знанием древних текстов, археологии, географии и этнографии. Палестину — через десять лет после Ренана — Ф.-В. Фаррар посетил, и это тоже обогатило его повествование.