Творчество и потенциал. Выпуск 1/2024

Финальную битву я проиграл. Любовь всей моей этой жизни снова ушла к нему, все повторяется на протяжении каждого оборота, я ничего не могу с этим поделать. Да, я гордец. Моя гордость стала причиной гибели моего учителя, его любимая женщина прокляла меня в момент своей смерти от разбитого сердца. Теперь я рождаюсь снова и снова, пока меня не полюбит женщина, в которой родилась душа дочери моего учителя. В этот раз снова не повезло – она ушла к нему, к тому герою с чистым сердцем, который никогда не предаст никого – по ее мнению. А мне остается писать стихи и грустить.

Куча бумажек со стихами валялась в углу, надо было их сжечь, да у меня не поднялась рука. Сейчас я готов к последнему стиху, а затем – уходить. Я всегда уходил на красную луну, это казалось мне романтичным и каким-то правильным. Демон уходит в ночь.

Я достал чернильницу с красной жидкостью – это была кровь, моя кровь. Почему-то для стихов кровь никогда не застывала, когда я сцеживал ее из ран, нанесенных мне жизнью. Взял перо и вывел:

«Одно ребро, не ставшее тобой,
Решил вырезать острым ножом.
Уровень океана вразнобой
Удвоился и поглотил все. Ключом
К боли станут три четверти сердца,
Стоп-слoва позволь забыть структуру,
Гнев пятого громовержца
Принесет великую бурю.
Шестая жизнь – это синусоида
Между двумя прямыми,
Не жди седьмого астероида,
Им не стать бесконечными кривыми.
Медленно тянут осколки боли
Где-то в районе горла.
Посыпь на рану девять щепоток соли,
Десять слов заговора.
Больше не приходи
В тихий мой райский ад.
“Все уже впереди”, —
Гласит на стене плакат».

Я закончил писать, перо упало, мне показалось, что оно жгло мои пальцы. Конечно, я лгал сам себе. Я все свои жизни буду ее искать, а это стихотворение лишь моя слабость. Да, у зла тоже есть слабости.

Кто-то потом найдет эти бумажки и выкинет в мусор. А я в это время буду рождаться снова в поисках ее – чистой любви, которая выведет меня из круга перерождений.

Михаил Жинжеров

Вот как бывает

В поэме Уильяма Джонса «Каисса, или Игра в шахматы» дриада Каисса обещает богу войны Марсу, что ответит на его привязанность, если он сумеет придумать достаточно занимательную игру, и Марс изобретает шахматы.

Май 196х года. Чернигов. Парк имени Коцюбинского. Природа полна неги и любви. Первые нежно-зелёные листики с каплями росы, как ожерелья из изумруда и жемчуга. На клумбах, будто красавицы на балу, разодетые в жёлтые и красные одежды тюльпаны. Запах сирени волнует кровь, манит, возбуждает. Страстно воркуют голуби, воробьи гоняются за воробьихами, и щемит сердце от чудных трелей соловья у памятника Пушкину.

На скамейках девичья прелесть о чём-то шепчется между собой и бросает робкие взгляды на проходящих мимо парней, которые дефилируют с гордо поднятой головой и ищут повод для знакомства.

Но шахматные соревнования проходят в любое время года и в любую погоду. В глубине парка в открытом павильоне игроки сражались за доской в последний день чемпионата г. Чернигова. Шахматисты, погружённые в сложные лабиринты мыслей и расчётов, как будто не замечали волшебной красоты окружающего мира. Но и они были возбуждены и, несмотря на строгие шахматные и турнирные правила, способны на неадекватные поступки.

За одним из столиков встречались два перворазрядника, два бесшабашных тридцатилетних холостяка, задиры и гуляки. Один из них, Николай, был знаменит тем, что однажды в драке откусил своему противнику палец, другой – Леонид – славился своими скандалами, был очень нервным и несдержанным и даже находился под наблюдением психдиспансера, что, однако, не мешало ему изредка принимать участие в шахматных баталиях местного уровня. Оба соперника имели определённые достижения в шахматах. Результат партии был важен для обоих. Победитель выполнял заветную норму кандидата в мастера спорта.