Творчество и потенциал. Выпуск 3. 2023

Милан. Костёл Санта-Мария.
Доминиканских трапез скромных зал,
Где паства после литургии
Вкушает чинно то, что Бог послал.

А рядом – «Тайная вечеря»[1]

Двенадцати Апостолов с Христом,
Удивлены, Ему не веря,
Что среди них предатель за столом.

Альсeкко[2]

гения да ВинчиДоминиканцев памятью веков
За трапезой волнуют нынче
Растерянность Христа учеников,

Их жесты, шёпот разговоров,

Смятение в вопросах: «Кто из нас?»,
Неловкость приглушённых споров,
Неверие словам Христа подчас.

А Он спокойно смотрит в лица,

Вкушающие с Ним вместе хлеб, вино,
Хотя и знает, что случится
С Ним завтра утром – всё предрешено:

Суд прокуратора Пилата

И шум толпы: «Распни! Распни Его!»,
Голгофа, крест и смерть, как плата
За грешность человечества всего.

Ну а сегодня в час вечери

Христос Апостолам в Страстной четверг
Евангельский завет доверил:
«Бог есть любовь!
Любовь есть человек!

Любовь есть Божья добродетель,

Одна из трёх – ей главной в жизни быть,
С надеждой, верой разум светел,
Способен без корысти всё простить

По-христиански, без причины,

На Зло ответить искренним Добром…»
Суть той вечери и картины
Соединилась в трапезной в одном:

На Зло – предательство Иуды

За тридцать сиклей[3] грязных серебром,
Не допуская пересуды,
Христос измене отплатил Добром —

Не указал, кто выдаст страже

Учителя, поцеловав при ней,
Да и да Винчи тайну также
Зашифровал секретом – кто злодей?
Хоть мелочи не скрыл:
монеты
В мешочке, что в трясущейся руке,
Просыпанная соль – приметы:
Несчастье где-то здесь, невдалеке.

Но успокоил Божий Сын Иуду:

«Ну что дрожишь, ступай Искариот,
Винить в предательстве не буду,
Так решено Отцом!
И стража ждёт…»

Процесс создания шедевра

Художника на шаг опередил,
Натурщик, где ж ты, таинств мера,
В себе Добро и Зло объединил.

Христа нашёл да Винчи в хоре,

Церковный певчий кисть заворожил,
Добро таилось в скромном взоре,
Глаз оторвать от образа нет сил.

Прошло три года озарений,

Находок, прорисовок жестов, лиц,
Работ с палитрой светотеней —
Мир вдохновений без границ.

Но иногда бессильны руки,

Как будто Зла седой туман
Осел на слое штукатурки
Там, где Иуда, Пётр и Иоанн.

Как долго прототип злодея

Искал да Винчи:
«Он! Похож!» Но вмиг
Тот образ ускользал, не смея
Явить художнику Иуды лик.

И всё же случай подвернулся!

В канаве сточной пьяница-мужик
От беспробудности очнулся —
Да Винчи взгляд Иуды в нём постиг.

Недолго думая, пьянчугу

Из грязи выволок, привёл в трактир,
Где незнакомцу, словно другу,
Устроил из похмелья щедрый пир.

Тосканского вина кувшины

Художник оплатил не раз, не два,
Пока эскизы для картины
Писал.
Ах! Как созвучна голова

Случайного натурщика идее,

Которая отобрала покой,
Клочок бумаги стал важнее,
Чем холст и краски в мастерской!

А пьяница бубнил: «В фаворе

Я у тебя был раньше! Не узнал?
С меня Христа портрет в соборе
Не за вино, а за флорин[4] писал!»

Как изменился певчий хора!

Христа с Иудой прототип один!
Да Винчи после разговора
Не пожалел натурщику флорин!

Вот так, возможно и случайно,

Прообразом идеи двух начал —
Добра и Зла, что как ни странно,
Один натурщик для да Винчи стал!