Творение. История искусства с самого начала

На известковой стене пещеры одного из островов Малайского архипелага (современном Сулавеси) человек с помощью красной охры изобразил свинью — вероятно, целебесскую, обитающую на острове. Можно представить, как, разжевав конец палочки и набрав размягченными волокнами охру, древние художники нарисовали четырех волосатых свиней, а рядом оставили два трафаретных отпечатка ладоней, раздувая краску между растопыренными пальцами: словно это руки охотника, тянущиеся к своей добыче[1]. Похожие рисунки целебесской свиньи наряду с аноа (небольшим пугливым буйволом), а также по крайней мере одно изображение крохотных человеческих фигурок, вероятно, охотников, обнаруживаются на стенах многих пещер юго-западного побережья острова Сулавеси: они были сделаны на протяжении долгого периода — возможно, десятка тысяч лет.

Несколько тысяч лет спустя на другом конце света за работу принялся еще один художник: он взял бивень шерстистого мамонта и с помощью каменного орудия вырезал из него фигурку льва, стоящего на задних лапах[2]. Пустоту внутри кости он умело превратил в промежуток между львиными лапами, а благодаря изгибу бивня фигура приняла наклонно стоячую позу, словно лев слушает или даже говорит что-то, будто человек.

Отпечатки рук и рисунок целебесской свиньи. Леанг Тедонгнге, Сулавеси. Возраст более 45 500

Изделие, должно быть, наделялось магическими свойствами или даже становилось объектом божественного поклонения — но не исключено, что фигурки вырезались просто ради того, чтобы ими любовались. Мы никогда не узнаем этого наверняка. Однако нет никаких сомнений в умелости резчика, в его способности увидеть в бивне мамонта форму льва еще до того, как он приступил к своей работе. Должно быть, он вырезал таких стоящих львов и раньше, оттачивая мастерство, обдумывая, какую форму можно создать из бивня, а возможно, и из других материалов — куска дерева или камня мягкой породы. Как и целебесская свинья с Сулавеси, стоящий лев, найденный в регионе современной Южной Германии, является одним из самых ранних из дошедших до нас художественных изображений, созданных с мастерством, за которым стоит долгая традиция предков, изготавливавших каменные орудия.

Уже на протяжении десятков тысяч лет, быть может, еще со времен первого современного человека (известного нам как «человек разумный»), появившегося в Африке примерно триста тысяч лет назад, люди начали выцарапывать на камнях и раковинах зарубки, чертить линии палочками с охрой — косые штрихи и «сеточки», смысл которых до сих пор не разгадан. Они могли обозначать общее для тех людей знание о каких-то сторонах жизни, а может, это просто были знаки человеческого присутствия.

Стоящий лев (?). Возраст более 40 000. Бивень мамонта. Высота 31,1 см

Рисунки лошадей, мамонтов, носорогов. Пещера Шове, Валлон-Пон-д’Арк. Около 32 000–30 000 г. до н. э.

Через несколько тысяч лет после создания стоящего льва другой рисовальщик взял из погасшего костра уголек и принялся рисовать линии на стене пещеры. В дрожащем свете масляной лампы или деревянного факела эти образы, должно быть, оживали в танце, и казалось, что по стене галопом неслись кони. Прежде чем изобразить столь живую картину, их создатель должен был наблюдать табуны лошадей и наверняка тренировался чертить их контуры на земле или процарапывать в камне. Тот человек научился отделять лошадей от других животных с помощью звука, ставшего затем их именем, быть может, он шептал его про себя, когда рисовал. Линии художника верно отражают силу лошадиных голов и мягкость их гривы — рисунок выполнен с любовью и вниманием. Эти кони стали частью целого бестиария, собранного на юге Франции в пещере, известной как пещера Шове, заняв свое место среди дерущихся носорогов, оленей и шерстистых мамонтов.

Почему эти резные фигурки и рисунки одновременно появились в разных концах света, остается загадкой. Этого невозможно объяснить контактами между их создателями, ведь они жили на разных континентах. Возник ли в долгом процессе человеческой эволюции единый импульс, благодаря которому в этот самый момент в ответ на изменившиеся обстоятельства в человеке пробудился инстинкт созидания образов? А может, он появился еще раньше, зародившись вместе с человеком, но те изображения оказались утрачены[3]?

Само странствование, миграция на восток и на запад Евразии, перемещения по земным просторам и океанам также могли подстегнуть развитие художественных способностей. Приспособление к территориям вдоль прибрежных путей миграции подразумевало новые способы коммуникации, сигнализирующие об опасной или, наоборот, благоприятной ситуации. Перед бродячими охотниками открывался новый мир природы — птицы, животные, растения, леса, реки и горы; менялись климатические зоны — от засушливых знойных пустынь до холодных горных перевалов и бескрайних просторов тундры. Это было опасно и физически тяжело, поэтому охотники не только любовались природой, но и вели против нее войну, истребляя на своем пути целые виды.