Творения

33. Не обычно, да и невозможно, дружиться со змием и носить его в недрах своих; невозможно и тело всячески ласкать, любить его и угождать ему, кроме доставления необходимо потребного, — и вместе с тем пещись о добродетели небесной. Ибо тот (змий) по естеству своему не удержится, чтобы не уязвить пригревшего, а это (тело), — чтобы не осквернить угождающего ему движениями похотной сласти. Когда тело в чём–либо погрешит, бичами бить его надобно нещадно до ран, как беглого раба, исполненного вином, да ведает, что есть над ним господин (ум), готовый наказать его, и да не ищет упивства похотию, будто вином в корчемнице, да не неведает и госпожи своей (души) нетленной эта раба нощная, — прах тленный. До самого исхода своего не доверяй плоти своей. Хотение плоти, говорит Апостол, вражда на Бога; закону бо Божию не покаряется (Рим. 8, 7), — и: плоть бо похотствует на духа (Гал. 5, 17), — еще: сущии во плоти, Богу угодити не могут. Вы же несте во плоти, но в дусе (Рим. 8, 8—9).

34. Дело благоразумия есть — всегда подвигать раздражительную силу нашу к схваткам во внутренней брани и к самоукорению; мудрости — мысленную силу нашу напрягать к трезвению строгому и непрерывному, и к духовному созерцанию; справедливости — желательную силу направлять к добродетели и к Богу; мужества — управлять пятью чувствами и удерживать их, чтобы они не оскверняли ни внутреннего нашего человека или сердца, ни внешнего или тела.

35. На Израили велелепота Его, — на уме, зрящем красоту славы Самого Бога, сколько это возможно, — и сила Его на облацех (Пс. 67, 35), — на душах светозрачных, во утрии вперяющих взор свой в Сидящего одесную Отца, Который, осиявая их, подобно тому, как солнце озаряет лучами своими чистые облака, являет достолюбезнейшими.

36. Согрешаяй един погубит благостыню многу, — говорит Божественное Писание (Еккл. 9, 18); и ум согрешая погубляет то, о чём написано в предыдущей главе, — эти небесные пития и брашна.

37. Не сильнее мы Сампсона, не премудрее Соломона, не разумнее Давида блаженного, не паче Петра верховного любим мы Бога. Да не надеемся же на самих себя; ибо Писание говорит, что надеющийся на себя самого падет падением ужасным.

38. Научимся от Христа смиренномудрию, от Давида — смирению, от Петра — плакать о случающихся падениях, но не отчаяваться подобно Сампсону, Иуде и вельми премудрому Соломону.

39. Диавол, яко лев рыкая, ходит с своими полчищами, иский кого поглотити (1 Петр. 5, 8). Да не пресекаются же у нас никогда — сердечное внимание, трезвение, прекословие (помыслам) и молитва ко Христу Иисусу, Богу нашему. Ибо лучшей помощи, кроме Иисусовой, не найти тебе во всю жизнь твою; потому что только Он Один Господь, яко Бог, знает демонские ковы, обходы и лукавства.

40. Дерзновенно убо да уповает душа на Христа, да призывает Его; врагов же отнюдь да не страшится: ибо не одна воюет, но с Страшным Царем Иисусом Христом, Творцем всего сущего, бестелесного и телесного, видимого и невидимого.

41. Как дождь, чем в большем количестве ниспадает на землю, тем более умягчает её; так и святое имя Христово, без помыслов нами возглашаемое, чем чаще призываем Его, тем более умягчает землю сердца нашего, преисполняя его радости и веселия[4].

42. Неопытным хорошо знать и то, что мы, дебелые и к земле поникшие и телом и мудрованием, врагов своих, бестелесных и невидимых, зложелательных и мудрых на озлобления, скорых и легких, искусившихся в брани, какую ведут от Адама доныне, не другим каким способом имеем возможность победить, как только непрестанным трезвеним ума и призыванием Иисуса Христа, Бога и Творца нашего. Для неопытных молитва Иисус–Христова да будет возбуждением и руководством к испытанию и познанию добра; для опытных же — самый лучший наставник в добре есть деяние, испытание делом и вкушение добра.

43. Как дитя малое и нелукавое, видя как иной веделывает какие–либо фантазии, утешается тем и, по незлобию своему, последует за этим дивотворцем: так и душа наша, будучи проста и блага, — ибо такою создана от благого Владыки своего, — услаждается мечтательными прилогами диавола и, обольщаясь ими, подбегает к нему злокозненному, будто к доброму, как голубица к расставляющему сети для её птенцов, и смешивает таким образом свои помыслы и мечтанием бесовского прилога. Если это будет лице красивой женщины, или другое что заповедями Христовыми совершенно запрещенное; то замышляет, как бы ухитриться и в дело привесть то, что внушила представившаяся красота; а потом дошедши до сосложения с помыслом тем, она уже и в дело посредством тела, приводит вообразившееся ей в мысли беззаконие, на осуждение себе.