Творения

Пророк отправляется в путь и одушевившись горячим усердием, выходит на дело. Повинуясь божественному повелению, он отважно входит в иноплеменную Ниневию, город обширный и занимающий такое большое пространсгво, что требовалось три дня пути, еслибы кто хотел обойти его кругом; он проходит чрез него в один день, или, как думают другие, путешествуя по нему впродолжении одного дня, он возвещал божественное определение. Удивительным конечно явлением был (для Ниневитянъ) пророк, муж еврейский, пришедший из иной страны, и вероятно никому из здешних жителей неизвестный, шествующий по средине города, восклицая и говоря: еще три дни, и Ниневиа превратится. Обрати здесь внимание и тщательно рассмотри следующее обстоятельство: Бог всяческих повелел проповедывать о Ниневии: яко взыде вопль злобы ея ко Мне; Пророк же, находясь в ней, говорит: еще три дни, и Ниневия превратится. Что же мы скажем на это? не произносил ли он ложь, и не говорил ли от собственного сердца, а не от уст Господа, как думают некоторые? He скажем этого, напротив, мы утверждаем, что пророки часто указывают на способ своего посольства. Что Господь говорил ему: востани, и иди в Ниневию, и проповеждь в ней, яко взыде вопль злобы ея ко Мне (Ион. 1, 2), — об этом мы ясно слышали тотчас в начале пророчества; a чтобы и сам Пророк говорил что–либо Богу, — об этом мы не знаем. Но впоследствии мы найдем его говорящим так: о Господи, не сия ли убо словеса моя и дал. (Ион. 4, 2). He видишь ли, что здесь весьма многое пройдено молчанием и сказано Богом тайно, равно как и устами пророка к Богу? Итак словам святых следует усвоять истину: ибо никак не могут говорить ложь те, которые в изобилии обладают Духом истины.

Ст. 5. И вероваша мужие Ниневийстии Богови, и заповедаша пост, и облекошася во вретища от велика их даже до мала их.

Выразительно изречение: уверовали, говорит, жители Ниневии, то есть, города, всегда отличавшегося всевозможными гнусностями. В них было великое и несчетное множество идолов, и многочисленные капища, и распространены были тайные искусства. Так у них были в почете волшебства и лжепророчества, премудрым считался устремлявший любопытные взоры к звездам и достигал наивысшей степени славы тот, кто был удобопреклонен ко всякого рода гнусностям. Но Богу они поверили все от мала до велика, то есть, знатные и незнатные, вельможи и люди низкого происхождения, в роскоши богатства и страдающие под бременем нужды. Одна у всех была забота — оказать повиновение словам Пророка. Явление это весьма удивительно и служит в великую похвалу уверовавшим; ибо они тотчас же с готовностью подчиняются человеку, призывающему их к исправлению в будущем, и изнеженную свою выю преклоняют пред божественными глаголами, и это по призыву к покаянию иноплеменника и одного человека, и прежде неведанного им. Так поступили Ниневитяне. А неразумный Израиль не повинуется закону, смеется над Моисеем, ни во что ставит слова Пророков: но зачем говорю я об этом? Он сделался даже убийцею Господа, не повиновался Самому Христу. Итак состояние Ниневитян было лучше, (чем Израильтянъ) и это подтвердил Бог всяческих, негде так говоря Иезекиилю: сыне человечь, иди и вниди в дом Исраилев, не к людем иноязычным, ни тяжким языком сущым, аще же и к тацем послал бых тя, то и тии послушали быша тебе: а дом Исраилев не восхощет послушати тебе, яко непокориви суть и жестокосерди (Иез. 3, 4–7). Да, люди иноязычные, глубокоиспорченные и легкомысленные, то есть, Ниневитяне оказали почтение пророчеству и немедленно пришли к сознанию необходимости покаяния; а строптивый Израиль не оказал почтения даже самому Владыке закона и пророков.