Творения

А мы разве не должны непрестанно молиться, разве не нам сказано: «Бдите и молитесь, да не внидите в напасть»? Разве не нам заповедует Апостол: «непрестанно молитеся»?

Если мы будем слушаться Церкви и не только памятовать о Боге, но и в нашей мере творить молитву Иисусову: «Господи Иисусе Христе, Сыне Божий, помилуй мя, грешного», то и познаем, по словам Иоанна Лествичника, пользу безмолвия:

«Молитва Иисусова да соединится с дыханием твоим, и тогда познаешь пользу безмолвия» (27, 61).

Вот почему Св. Церковь празднует ныне память Григория Паламы. Да, он был подвижником, да, он был безмолвником, да, он был Афонским иноком, но он вышел к народу, сделался архиепископом Фессалоникийским и здесь продолжал делать то, что делал раньше, соединив делание подвижника, уединенника, безмолвника с общественным деланием архиепископа. Ибо все это, как я говорил, может сделать всякий, кого Господь не благословил на уединение, на безмолвие, но Который все-таки всех зовет к безмолвию в этой жизни.

Аминь.

28. СВ. ГРИГОРИЙ ПАЛАМА

Во имя Отца и Сына и Святаго Духа!

Я говорил вам вчера и сегодня о том, что Святая Церковь дает нам ныне образ Святителя Григория Паламы в связи с прохождением Великого поста и сегодня за литургией говорил о том, что такое по учению Григория Паламы жизнь и что такое смерть, какие бывают смерти: смерть тела и смерть души.

Вот что пишет Святитель Григорий Палама, архиепископ Фессалоникийский, одной благочестивой старице: «Знай, благочестивая мати, или лучше да познают чрез тебя избравшие жить по Богу отроковицы, что и у души есть смерть, хотя она бессмертна по естеству. (Добр. III, 3). — … Ибо как отделение души от тела есть смерть тела, так отделение Бога от души есть смерть души. И это есть, главным образом, смерть, смерть души. На нее и указывал Бог, когда, давая заповедь в раю, сказал Адаму: „В какой день вкусишь от запрещенного древа, смертью умрешь“. (Быт. 2, 17). Ибо тогда умерла душа его, чрез преступление отделившись от Бога; по телу же он продолжал жить с того часа и далее до девятисот тридцати лет» (Д. III. 4).

В чем заключается истинная смерть?

Истинная смерть не та, когда тело умирает, ибо тогда душа жива и лишь отделена от тела, настоящая же смерть — смерть души, когда душа отделяется от Бога, живет не в Боге, не по заповедям Его, а по похотям мира сего.

«И вот настоящая смерть, когда душа разъединяется с Божественною благодатью и сочетавается с грехом. Имеющие ум должны избегать такой смерти и страшиться. Для добремудрствующих она страшнее самой муки геенской. Ее и мы всеусиленно избегать будем. Все бросим, все оставим, от всего отречемся и во взаимных отношениях, и в делах, и в желаниях, что отвлекают и отделяют нас от Бога и такую причиняет смерть (Д. III, 5)»

Нам надо бояться этой подлинной, настоящей смерти, потому что:

«Кто будет бояться сей смерти и беречься от нее, тот не убоится приближения смерти телесной, имея обитающую в себе истинную жизнь, которая наипаче смертию приобретает неотъемлемость».

Что это значит? «Если душу свою сбережешь, если не умертвишь ее — что тебе тогда?» «Жив Бог и жива душа», она живет в Боге, Бог есть наша Жизнь.

«Ибо как смерть души есть настоящая смерть, так и жизнь души есть настоящая жизнь».

В чем же видит жизнь души Григорий Палама?

«Жизнь же души есть единение с Богом, как жизнь тела — единение его с душою. Ибо как чрез преступление заповеди отделившися от Бога, душа умертвилась, так чрез послушание заповеди, соединившись опять с Богом, она оживотворяется. Сего ради говорит в Евангелии Господь: „Глаголы, яже Аз глаголах Дух суть и Живот суть“. Испытав сие опытно, ев Петр сказал Ему: „Глаголы Живота Вечного имаши“ (Доб. III, 5).

Но для кого эти глаголы бывают глаголами вечного живота?

„Но они бывают глаголами живота для тех, кои слушаются их, для тех же, кои преслушают заповедь жизни, бывают смертью“. Так и Апостолы, будучи „благоуханием Христовым“, для одних бывали „вонею смертною в смерть“, а для других „вонёю животною в живот“ (2 Кор. 2, 15–16). (Там же).

…„Но как за смертью души, т. е. за преступлением и грехом, смерть тела после последовала, а с нею и в землю отъитие и превращение в персть, за телесною же смертию опять смерть души вторая, осуждение ее во ад“ (III, 6).

Это то, что я говорил вам сегодня — на Страшном Суде Господь предаст нас геенне: „Блюди убо душе моя, не сном отяготися, да не смерти предана будеши и Царствия вне затворишися“.