Творения

13. Но не следует отчаиваться. Возможно, не для глухих мы поем Ведь не настолько плохи дела, чтобы не нашлось здоровых душ, которым бы понравилась истина и которые бы смогли увидеть указанный им верный путь и последовать по нему. 14. Нужно только обмазать чашу медом небесной мудрости, чтобы разборчивые люди без отвращения могли пить из нее горькие лекарства, пока первая соблазняющая сладость скрывает под видом приятного вкуса их горечь.[509]15. Ведь в том‑то и состоит главная причина, почему у разумных, образованных и первых людей этого века нет веры Священным Писаниям, ибо пророки говорили обычным и простым языком, как для народа. 16. Вот их и презирают те, кто не хочет ни слушать, ни читать ничего, кроме изысканного и отточенного. Не может привлечь их души ничего, кроме того, что способно услаждать уши сладкозвучием. А то, что является простонародным, незатейливым и скромным, им кажется низким. 17. Потому они считают, что нет ничего истинного, кроме того, что приятно слуху; нет ничего достойного веры, кроме того, что может принести наслаждение; никто не видит в обстоятельствах дела истину, но только красоту. 18. Они не верят пророчествам, так как они лишены внешней привлекательности. Но они не верят и тем людям, которые их растолковывают, ибо те либо совершенно грубы, либо малообразованны. Действительно, очень редко случается, чтобы они были красноречивы. Причина этого очевидна. 19. Ведь красноречие служит этому миру. Оно помогает превозносить себя перед народом, успокаивать [толпу] при несчастиях; оно ведь часто пытается бороться с истиной, чтобы показать свою силу, домогается власти, жаждет славы и требует наивысшего почтения. 20. И вот красноречие, которое презирает как бы низкое и отвергает противоположное ему, разумеется, хочет понравиться народу и привлечь к себе множество поклонников.

21. Вот почему мудрость и истина не имеют достойных защитников. Если же кто из писателей вдруг и обращался к этому, то защищал не вполне достойно. 22. Из тех, кто мне известен, Минуций Феликс занимал не последнее место среди судебных защитников. Его книга, которую он назвал Октавий, показывает, сколь способным он мог бы оказаться заступником истины, если бы всего себя обратил на это дело. 23. Также Септимий Тертуллиан[510] был сведущ в разного рода науках, однако довольно слаб и малоизощрен в красноречии и весьма мрачен. Потому он и не приобрел достаточной известности. 24. Единственным выдающимся и ясным оказался Киприан,[511] поскольку он и ораторским искусством снискал себе великую славу, и написал в своем роде достаточно много удивительного. 25. Ведь был он наделен умом гибким, богатым, привлекательным и, что является признаком великого слога, ясным, так что ты не смог бы отличить, более ли он изящен в красноречии, в рассуждении ли более гибок, или более силен в убеждении. 26. Но все же он не смог открыть незнающим таинство, скрытое за словами, поскольку все, что он говорил, было наполнено прикровенным смыслом и подходило только верующим. Более того, он обычно высмеивается учеными нашего времени, которым случайно стали известны его сочинения. 27. Я слышал одного человека, безусловно красноречивого, I который, заменив одну букву, называл его Коприаном,[512] поскольку он; утонченный и достойный лучших занятий ум посвятил «старушечьим; басням». 28. Но если это он высказал в отношении того, чье красноречие не лишено привлекательности, то что же мы должны ждать относительно других, чей слот ничтожен и скучен, тех, кто не могли похвастаться ни силой убеждения, ни тонкостью аргументации, ни какой остротой в споре?