Творения

18. Иным людям это объяснение показалось нелепым, каким оно и было [на самом деле], и они говорили, что причиной объединения был не страх быть растерзанными дикими зверями, но скорее сама человеческая природа, и что объединились они потому, что природа человека избегает одиночества и стремится к объединению и союзу.[605] Разница между этими [теориями] невелика, ибо причины разные, а суть одна. 19. Итак, могло быть и так и этак, ибо [сами теории] не противоречат друг другу, но все же и та и другая никоим образом не могут быть признаны верными. Ибо люди не были рождены на всей земле из самой земли, словно посеянные из каких‑то зубов дракона, как передают поэты, но Богом был сотворен один человек, и от этого человека вся земля наполнилась родом человеческим так же, как вновь потом [это произошло] после потопа. Последнего, по крайней мере, они не могут отрицать. 20. Так пусть же поймет тот, кто не лишен разума, что в начале не было подобной общности и никогда на земле не было людей, которые бы не разговаривали, за исключением младенцев. 21. Все же предположим, будто то, что навыдумывали досужие и вздорные старики, истинно, чтобы мы могли изобличить их своими доводами и суждениями. 22. Если ради того объединились люди, чтобы взаимной поддержкой восполнить свою слабость, то, значит, необходимо помогать человеку, который нуждается в помощи. 23. В самом деле, поскольку люди задумали и заключили этот союз с [другими] людьми ради защиты, то высшим злодеянием следует признать нарушение или несоблюдение этого договора, изначально давшего людям безопасность. 24. Ведь кто отказывается помогать, необходимо сам лишает себя помощи, так как тот, кто отказывается помочь другому, полагает, что сам ни в чьей помощи нуждаться не будет. 25. Тому же, кто отделяет и отлучает себя от единого целого, следует жить не по образу человека, но как зверю. Если же этого не может случиться, то необходимо любым способом беречь узы человеческого единства, ибо человек никак не может жить без [другого] человека. Сохранение же единства — в общности, т. е. в оказании помощи ради того, чтобы мы сами могли ее получить. 26. Если же, как рассуждают те другие, общность людей возникла из самой человеческой природы, то человек, конечно, должен узнавать [в человеке] человека. 27. Если это делали те грубые и еще дикие люди, и делали, еще не умея разговаривать, почему мы думаем, что это не должны делать образованные и связанные между собой общением по всевозможным вопросам люди, которые, свыкшись с [подобными себе] людьми, не могут переносить одиночества?

11.1. Итак, следует сохранять человечность, если мы действительно хотим называться людьми. А что иное значит сохранять человечность, если не ценить человека, поскольку мы сами такие же люди? 2. Раздор же и распря не соответствуют смыслу человека, и прав в этом отношении Цицерон, когда говорит, что человек, повинующийся природе, не может причинить вред [другому] человеку.[606] Стало быть, если причинять человеку вред противно природе, то оказывать человеку помощь необходимо согласно природе. 3. Кто этого не делает, лишает себя звания человека, так как долг человечности — помогать человеку в нужде и опасности. 4. Вот я и спрашиваю у тех, кто не считают разумным сострадание и помощь: если вдруг человек, схваченный каким‑либо зверем, станет звать на помощь вооруженного человека, придет ли он на помощь, по их мнению, или нет? Они не столь бессовестны, чтобы отрицать, что нужно делать то, чего требует и к чему призывает человечность. 5. Также если кто‑то будет охвачен огнем, завален в руинах, тонуть в море или в реке, неужели они сочтут, что не пришедший на помощь может быть назван человеком? Они сами перестали бы быть людьми, если бы сочли так, ибо любой может оказаться в такого рода ситуации. Напротив, они скажут, что [настоящий] человек и смелый муж обязан спасти погибающего. 6. Если же они соглашаются, что в подобных ситуациях, поскольку они угрожают человеческой жизни, | прийти на помощь человечно, то почему же они не считают, что не! следует помогать, если человек голоден, мучим жаждой, замерз? Хотя S эти [ситуации] по природе равны с теми несчастными случаями и требуют одной и той же человечности, все же [люди] их разделяют, так как все оценивается [ими] не по сути, а исходя из сущей выгоды. 7. В самом деле, они надеются, что люди, спасенные ими из опасной ситуации, отблагодарят их, и в то же время считают, что все, что дается нуждающимся, поскольку воздаяния от них не получить, пропадает зря. 8. Отсюда и то безобразное высказывание Плавта:

Дурную службу служит тот, кто бедняку дает на пропитанье:

Сам потеряет, что отдаст, и жизнь несчастную

продлит бедняге[607]