Творения

От сего седьмого познания возводится (подвизающийся) в ведение о Боге, второю и чистою молитвою, приличною перешедшему к ведению, так, что в самом устремлении молитвы ум его восхищается Божественною любовию и ничего уже отнюдь не знает из этого мира, как говорят Максим и Дамаскин. И не только все забывает ум, но и самого себя, ибо святой Нил говорит, что если ум сознает себя, то он не в одном только Боге, но и в себе самом. Тогда, говорит святой Максим, получает он свет[68] о Боге и бывает богословом, сподобившись пришествия Святаго Духа. Слыша же о Боге, да не подумает кто-либо, по своему неведению, что Сам Бог есть то, что мы в Нем созерцаем, как то: благость, благодать, праведность, освящение, свет, огонь, существо, естество, силу, премудрость и подобное, говорит Великий Дионисий. Но и не то, что ум может определить; ибо Божество беспредельно и неописанно, и не о том, что в Нем богословствуется, но о Нем, как говорит Великий Дионисий к святому Тимофею, приводя свидетельство святого Иерофея. Справедливее же сказать: непостижим, неисследим, неиспытуем и невозможен для определения, как превысший ума и мысли и Себе единому ведомый, Единый Бог Триипостасный, безначальный, бесконечный, преблагий, препетый. И говоримое о Нем из Божественного Писания говорится с недоумением, дабы мы знали, что есть Бог, а не что есть Бог; ибо Он непостижим всему словесному и духовному естеству. Подобно сему и воплощению Сына Божия и соединению по Ипостаси, как говорит святой Кирилл, должно удивляться; и как с Божеством Его соединилась плоть, по словам Великого Василия, которую Он принял от нас. Поелику как железо соединяется с огнем, — таково и сие соединение, чтобы мы знали единого Христа, в двух естествах; как говорит Дамаскин к Богородице: "Единую Ипостась, но в двух естествах, родила Ты Бога воплощенного, Которому все поем: благословен Ты, о Боже!" — И опять: "Беспредельный пребыл неизменным, соединившись с плотию по Ипостаси, как благоутробный, в Тебе, Пресвятая, Един благословенный!"

О том, что в Божественных Писаниях нет разногласия

И просто: вникая во всякое чтение и псалмопение, несколько просвещенный (благодатию) везде находит ведение и богословие, каждое Писание, — подтверждаемое другим. А у кого ум еще не просвещен, тот думает, что Божественные Писания разногласны между собою; однако нет сего в Божественных Писаниях. Никак. Но некоторые из Божественных Писаний свидетельствуются другими Писаниями, а некоторые имели поводом — время или лицо, и потому всякое изречение Писания непогрешительно. Иной же образ (понимания) есть дело нашего неведения. И никто не должен порицать Писания, но всею силою соблюдать их в том виде, как они находятся, а не по своему хотению, как делали еллины и иудеи. Не хотев сказать: "Не знаю, что это", по самомнению и самоугодию, они порицали Писания и естество вещей и понимали их, как им казалось, а не по воле Божией; потому и обольстились и уклонились во все злое. Всякий ищущий смысла Писания не утверждает никогда своего разумения, ни хорошего, ни худого, но, как сказали Великий Василий и Златоуст, Божественное же Писание имеет своим наставником, а не учения мира сего; и когда Бог вложит что-либо в чистое сердце, без рассматривания[69] то принимает, если оно подтверждается и свидетельством Божественных Писаний, как говорит Великий Антоний. Мысли, самодвижно приходящие на ум безмолвствующим о Боге, могут быть принимаемы без рассматривания, говорит святой Исаак. А испытывать и рассматривать (их) кому-либо — есть собственная воля и наука телесная. Особенно же если, как говорит Златоуст, подобно татю, кто-либо принуждает[70] Писание к иносказанию, а не дверию смиренномудрия входит, но прелазит инуде (Ин. 10, 1). Ибо если кто-либо искажает смысл Писания или порицает его, для того, чтобы утвердить свое знание, или, скорее, неведение, — нет на земле безумнее такого! Какое это понимание — представлять смысл Писания таким, каким он хочет, и осмеливаться изменять слова Писания? Тот понимает, кто видит изречения непоколебимыми и, премудростию Духа, обретает сокровенные тайны, подтверждаемые Божественными Писаниями. (Таковы были) в особенности три великие светила: Василий, Златоуст и Григорий. Они находили подтверждение или в том же, или в другом изречении Писания. И нечего тут сказать желающему противоречить, ибо не извне приводят они свидетельство, чтобы кто-нибудь мог сказать: это свое разумение, — но из самого предлежащего содержания или из другого Писания, изъявляющего это. И поистине: ибо от Святаго Духа получили они, как достойные, и разумение и глаголание. Итак, всякого дела, не имеющего свидетельства, — что оно хорошо, но сомнительно, не должно делать или снисходить (относительно его) помыслу. Ибо какая надобность — оставлять дело, явно доброе и богоугодное, о котором есть свидетельство, что оно таково, и делать другое, может быть, хорошее, а может быть, и нет? — Разве только по страсти. И это все так.