Творения

4. Писанию обычно уподоблять воде знание о Боге. А что это знание животворно, об этом свидетельствует Спаситель, говоря Отцу Небесному: Сия же есть жизнь вечная, да знают Тебя, единого истинного Бога, и посланного Тобою Иисуса Христа (Ин. 17, 3). И к жене самарянке обращался Он некогда с такою речью: если бы ты знала дар Божий и Кто говорит тебе: дай Мне пить, то ты сама просила бы у Него, и Он дал бы тебе воду живую (Ин. 4, 10). Я думаю, что животворным называет Он свое слово и учение. Сам же Владыка взывал и к иудеям: кто жаждет, иди ко Мне и пей (Ин. 7, 37). Равно также и устами пророка укоряет некоторых, после научения в законе невежественно уклонившихся к тому, чтобы принимать других учителей, и обратившихся к учениям и заповедям человеческим. Сказал же так: Подивитесь сему, небеса, и содрогнитесь, и ужаснитесь, говорит Господь. Ибо два зла сделал народ Мой: Меня, источник воды живой, оставили, и высекли себе водоемы разбитые, которые не могут держать воды (Иер. 2, 12–13). Итак, вода животворная — это Божественное слово. Но только она находится в великой глубине, и не думаю, чтобы кто–либо мог когда–нибудь достать ее без труда. Она не дает себя взять тем, которые хотят сделать это просто. Над нею как бы положен камень тяжелый и нелегко отваливаемый, это — окружающая слово Божие неясность, препобеждающая немощь разума нашего. И подлинно много нужно труда и усилия пасущим духовных овец к тому, чтобы освободить слово Божие от неясности и таким образом наконец почерпнуть воды, как бы из глубины вынести ее наверх и наружу, и ясно предложить ее слушателям для животворного вкушения от нее. Но бывшие у эллинов пастыри, то есть многие их мудрецы и избранные писатели, разнообразием своих учений о Боге как бы отодвигают назад истину. Ибо они не право учат о Нем, признавая естество Божие, но разделяя славу Божества кому захотят. А между тем и один из пастырей Христовых достаточен для того, чтобы отодвинуть от кладезя хотя бы и совсем тяжелый камень, то есть облегающий мнения о Боге покров и неясность, после чего ясною представляют народам истину и не оставляют показывать им единого, по естеству и истинно Бога. Так и блаженный Павел, пришедши в Афины, предлагал тамошним мудрецам живую воду, говоря: Афиняне! по всему вижу я, что вы как бы особенно набожны, говорит он далее, Ибо, проходя и осматривая ваши святыни, я нашел и жертвенник, на котором написано `неведомому Богу'. Сего–то, Которого вы, не зная, чтите, я проповедую вам (Деян. 17, 22–23). Смотрите, как они, хотя были и вожди народов, пастыри и учители, однако едва лишь с трудом отодвигают от кладезя тяжелый камень, полагая, что благочестиво действуют, оказывая уважение Божеству, а между тем весьма удаляясь от истины. Построив жертвенник, они вырезали на нем надпись: Неведомому Богу, то есть еще не известному демону. Но они полагали, что превосходно думали о Боге. А божественный Павел мудро истолковывает эту надпись и весьма искусно ведет их к полезному, говоря, что непознанный ими Бог есть Христос. Которого, говорит, не зная, чтите, я проповедую вам (ст. 23). Видишь ли, как открыл он кладязь, отвалил камень и показал им животворное знание? Таким образом несравнимо различие проницательности пастырей. Одни, хотя их и очень много, не имели истинного мнения о Боге и побеждаемые неясностью учения, увлекаются к тому, что им нравится. Другой же, хотя он был и один, однако предлагал истину. Ибо и один Иаков отвалил камень и напоил овец, приведенных Рахилью. Кроме того он считал отроковицу и достойною любви: поцеловал, сказано, Рахиль, и тотчас стал известен Лавану (Быт. 29, 11) который наконец и в дом свой принял его, любви и объятий удостоил сына сестры своей и считал его в числе ближайших родных; потому что сказал: ты кость моя и плоть моя (ст. 14). Затем имя Рахиль толкуется как «овца Божия». К ней может быть приложен, и весьма справедливо, образ Церкви из язычников. Ибо Церковь сия есть овца Христова, соединенная с древнейшими стадами и заключенная во дворы Спасителя. Посему Он и говорил: Есть у Меня и другие овцы, которые не сего двора, и тех надлежит Мне привести: и они услышат голос Мой, и будет одно стадо и один Пастырь (Ин. 10, 16). Пасли же и Божественные ученики Церковь Христову или подразумеваемых под нею словесных овец, питали к ней любовь и были женихами ее, представляя ее Богу как чистою девою, не имеющею пятна, или порока, или чего–либо подобного, но дабы она была свята и непорочна (2 Кор. 11,2; Еф. 5, 27).