Творения

Объ этомъ–то великій между царями Богоотецъ Давидъ пророчественно воспелъ: милость и истина сретостеся, правда и миръ облобызастася (Псал. 84:11). Говоря такъ, не разумеетъ ли онъ милость, которую, по благоволенію Отца, явилъ къ намъ Сынъ — Податель милости, изъ сожаленія къ намъ сделавшійся подобнымъ намъ во всемъ, исключая грехъ, чтобы изгладить преступленіе наше, возставить насъ отъ паденія и разрушенное снова исправить? Что такое истина, какъ не то, что Его явленіе людямъ не было какимъ–либо призракомъ? Не видъ только человеческій, какъ некоторые говорятъ, Онъ принялъ на Себя; но движимый человеколюбіемъ и снисходя къ человекамъ, Непостижимый, по самой истине, усвоилъ Себе существо человеческое и обожилъ въ Себе воспринятую Имъ общую нашу природу. Его смотреніе не было призракомъ: такъ какъ Онъ, при неизменяемости Своего Божества, имелъ истинное тело.

Поелику же милость и истина — по словамъ Пророка — сретостеся, то правда и миръ, какъ и надлежало, облобызастася. Правда — это определеніе, произнесенное противъ обольстителя праотцевъ. Когда и кемъ? Ныне, Отцемъ всевышнимъ. По этой правде, человеколюбивый по естеству, Онъ положилъ, чтобы единородный Сынъ Его, явясь въ образе человека, осудилъ врага. Миръ — это тотъ миръ, который тотчасъ, при плотскомъ рожденіи Начальника мира — Сына (Божія), единогласно воспелъ ликъ Ангеловъ, взывая: слава въ вышнихъ Богу и на земли миръ, къ человекамъ благоволеніе (Лук. 2:14), — та слава, которою прославился чрезъ Христа человеческій родъ, бывъ вознесенъ — какъ говоритъ великій Апостолъ — превыше круга небеснаго, превыше всякаго начальства, и власти, и силы (Евр. 1. 21); тотъ миръ, который Самъ Онъ исходатайствовалъ намъ, соединивъ небесное съ земнымъ и открывъ земнороднымъ новую стезю къ восхожденію на небеса, то благоволеніе, по которому угодно было Отцу послать къ намъ осужденнымъ возлюбленнаго Сына Своего, чтобы — какъ имеющій одну волю съ Отцемъ — совершилъ спасеніе, предназначенное намъ отъ Отца чрезъ Него. Вотъ предметъ нынешняго нашего торжества! Вотъ то важное порученіе, которое ныне исполняетъ Гавріилъ и — какъ посредникъ между Божествомъ и человечествомъ — первый благовествуетъ Деве залогъ совершеннаго примиренія!

Милосердый Отецъ, съ сожаленіемъ воззревъ на родъ нашъ, уже растленный грехопаденіемъ, вспомнилъ о твореніи рукъ Своихъ и, не хотя видеть насъ навсегда погибшими, сначала вручилъ Мосею письменный законъ, начертанный на каменныхъ доскахъ. А такъ какъ писанный законъ не производилъ спасительныхъ действій, то Онъ посылалъ Духоносныхъ мужей, т. е. прозорливыхъ пророковъ, показывавшихъ все правые пути къ Богу. И после хотя те, къ которымъ они были посылаемы, закрывъ свои чувства, ни мало не сделались лучшими; Творецъ однакожъ не презрелъ нашего естества; но изъ преблагихъ и пренепорочныхъ недръ Своихъ послалъ къ намъ недостойнымъ, въ конце вековъ, Сына Своего, равнаго Себе и по власти, и по силе, и по благости. Онъ восхотелъ лучше соделать спасеніе преступниковъ воли Его, нежели оставить въ презреніи столь прекрасное и столь высокое Свое созданіе, каковъ человекъ. Поэтому, определивъ служить при таинстве одному изъ первейшихъ Ангеловъ, Онъ маніемъ Своего величія далъ — думаю — Ангелу такое повеленіе: «Гавріилъ! иди въ Назаретъ, городъ Галилейскій, въ коемъ живетъ Отроковица Дева, обрученная мужу, именемъ Іосифу: имя Деве — Марія». Для чего въ Назаретъ? Для того, чтобы тамъ Вседержителю избрать для Себя богоблагодатное украшеніе девства, какъ розу въ тернистомъ месте, также для исполненія пророчества, что Онъ назовется Назореемъ. Кто? Тотъ, котораго Наанаилъ впоследствіи называетъ Сыномъ Божіимъ и Царемъ Израильскимъ (Іоан. 1:49). Что же касается до Гавріила, то онъ обыкновенно служитъ при совершеніи божественныхъ таинствъ, какъ мы знаемъ это изъ Даніила. «Итакъ иди — глаголетъ Богъ Архангелу — въ Назаретъ, городъ Галилейскій; тамъ немедленно и прежде всего скажи Деве то благовестіе радости, котораго лишилась некогда Ева, и не смущай души Ея: это благовестіе радости, а не печали: это приветствіе веселія, а не унынія». Въ самомъ деле, была ли и будетъ ли для рода человеческаго какая–нибудь радость более той, какъ быть причастникомъ Божественнаго естества, быть въ соединеніи съ Богомъ, быть съ Нимъ едино по причине соединенія, и притомъ постаснаго? Что можетъ быть удивительнее того, когда Богъ видимо снисходитъ на землю и даже носится въ чреве жены? Неслыханное дело! Богъ, которому престолъ — небо и подножіе — земля (Ис. 66:1) — въ женской утробе! Всевышній Богъ, сопрестольный съ Отчею вечностію — во чреве! И есть ли что необыкновеннее, какъ Богу явиться въ образе человека, не разлучаясь съ Своимъ Божествомъ, какъ намъ видеть все естество человеческое соединеннымъ съ Творцемъ для того, чтобы обоготворился весь человекъ — первая жертва греха?