Творения

Качество души хорошо сравнивают с легким пером или пухом. Не будучи омочен никакой посторонней жидкостью, при самом слабом дыхании ветерка он обыкновенно, по своей легкости, возносится на высоту; а если бывает отягщен какой–либо влажностью, то вместо того, чтобы подниматься на воздух, от тяжести принятой им влаги прилегает к недрам земли. Так и ум наш, если будет свободен от бремени стремящихся к нему пороков и мирских забот и чужд растления вредных похотей, то, облегчаемый силою природной чистоты своей, при самом тихом веянии духовного размышления, оставляя все суетное и земное, переносится к небесному и невидимому. Поэтому–то и заповедует нам Господь: смотрите же за собою, чтобы сердца ваши не отягчались объядением, и пьянством, и заботами житейскими (Лк 21, 34). Итак, если хотим, чтобы молитвы наши восходили не только до небес, но и превыше небес, то постараемся поставить ум наш в естественное состояние его духовности, очистив его от всех земных пороков и скверны страстей, чтобы молитва его, не отягчаясь более никаким бременем пороков, могла вознестись к Богу.

глава 5 О причинах, отягощающих наш дух

Надо отметить причины, производящие отягщение в уме нашем, на которые указывает Господь. В числе этих причин Он не полагает прелюбодеяние, блуд, убийство, богохульство, воровство, которые все признают грехами смертными, гибельными; но обжорство, пьянство, печали и заботы житейские, коих не только мирские люди не берегутся и не почитают гибельными, но даже некоторые

\\397// (о чем стыдно и говорить), называющие себя монахами, предаются этим занятиям, как безвредным или полезным. Хотя эти три причины, даже буквально понимаемые, отягчают душу, разлучают ее с Богом и пригибают к земле; впрочем, легко уклониться от них, особенно нам, нарочно удаленным от всякого общения с миром и не имеющим никакого повода предаваться мирским заботам, пьянству и объедению. Но есть и другое объедение и пьянство — духовное, коих труднее избежать, и есть особенные заботы и попечения житейские, в которых часто принимаем участие и мы, несмотря на то, что совершенно отреклись от всех владений наших, воздерживаемся от вина и всяких пиршеств и находимся в уединении. О них–то говорит пророк Иоиль: восстаньте упившиеся, и не от вина (Иоил 1, 5), и также другой пророк говорит: изумляйтесь и дивитесь: они ослепили других, и сами ослепли; они пьяны, но не от вина (Ис 29, 9). Из этого следует, что вино, причиняющее это пьянство, по словам пророка, есть отрава аспидов (Втор 32, 33). Заметь, откуда ведет свое начало такое вино: виноград их от виноградной лозы Содомской и с полей Гоморрских. Хочешь ли также знать плод этого винограда и этого отродья? Ягоды их ягоды ядовитые, грозди их горькие (Там же, 32). Поэтому, если мы не будем чисты от всех пороков и от упоения всех страстей, то и без употребления пьянящего вина, и без роскошных пиршеств сердце наше отягчится пьянством и объедением еще более вредным. Ибо если житейские заботы могут касаться и нас, чуждых мирских дел, то этим самым очевидно оправдывается правило отцов, которые относили к числу житейских забот все то, что превышает необходимость ежедневного пропитания нашего и непременные потребности тела. Так, например, когда мы стараемся всеми мерами приобрести два или три сольда (золотые монеты), между тем как и одного было бы достаточно для наших нужд; когда заботимся о стяжании трех или четырех одеяний, между тем как для употребления днем и ночью довольно было бы двух; или когда, увлекаясь житейскою гордостью и пышностью, мы стара-\\398//емся строить четыре или пять келий, и притом великолепнейших, хотя для жительства достаточна была бы одна или две, и вообще, когда слишком уважаем мучительные мирские пожелания.

глава 6 О видении одного старца касательно беспокойного труда одного брата