Творения

2. Когда некоторые были замучены, а другие отказались от мученичества и совершили нечестивое дело служения идолам и по необходимости коснулись и жертв, эти падшие, принесшие жертву и преступившие закон, пришли к исповедникам и мученикам, чтобы посредством покаяния получить милость: некоторые были из воинов, иные из клириков разного чина, пресвитерского, диаконского и других. Тогда произошло немалое движение и смятение среди исповедников: одни говорили, что однажды отпадших и отвергшихся, не пребывших в мужестве и не совершивших подвига, не должно допускать до покаяния, дабы и остальные, всего менее заботясь о наказании, вследствие такого, скоро сделанного им снисхождения, не совратились, не отверглись от Бога и не предались нечестивому служению языческому. Эта речь исповедников была благоразумна. Говорили же так Мелитий и Пилей и вместе с ними многие другие из мучеников и исповедников. Говорившие это очевидно восприяли ревность о Боге. Говорили они еще, что если спустя довольно времени после прекращения гонения, в мирное время будет дозволено вышеозначенным людям покаяние и если они истинно покаются и покажут плоды своего покаяния, то и тогда никого из клириков не принимать в клир, но по прошествии известного времени допустить их до экклесии и общения и считать в числе простых людей, но не клириков. И это было правдолюбиво и исполнено ревности.

3. Но святейший Петр как человек милосердый и отец всех просил и умолял их, говоря: будем принимать их кающихся, назначим им покаяние, чтобы они состояли при экклесии, и не будем отвращаться ни них, ни клириков (как гласит дошедший до нас слух), чтобы по недостатку мужества и по немощи однажды потрясенные и поколебленные диаволом, вследствие стыда и отсрочки времени, совершенно не отвратились от истины и не остались без уврачевания, согласно с написанным: да не хромое совратится, но паче да исцелеет (Евр.12:13). Итак, слово Петра было за милость и человеколюбие, а слово Мелития и его приверженцев — за истину и ревность. Отсюда, когда одни говорили то, другие другое, произошло разногласие, хотя взгляд на предмет той и другой стороны, представлялся благочестивым. Но когда архиепископ Петр узнал, что мелитиане восстали против его человеколюбивого желания и еще более увлеклись божественною ревностью, тогда он сам устроил посреди темницы занавес, растянув одежду, т. е. мантию и диакону приказал провозгласить: те, которые принимают мое мнение, пусть придут ко мне: а которые держатся мнения Мелития, пусть идут к Мелитию. И отделились к Мелитию множество епископов, монахов, пресвитеров и других чинов: а при архиепископе Петре остались весьма немногие из епископов и немногие из других сословий. С этого времени они молитвы и другие священнодействия совершали каждый отдельно. Между тем блаженный Петр скончался мученической смертью, оставив своим преемником в Александрии Александра. И так он занимает престол после означенного Петра. А Мелитий со многими другими был осужден в ссылку и сослан в Фенисийские рудники (ἐν τοῖς Φαινησίοις μετάλλοις). Тогда Мелитий с исповедниками, которые вместе с ним везены были, и в темнице и во время пути, в каждой стране и в каждом месте, где проходил, поставлял клириков, епископов, пресвитеров и диаконов, и устроял частные экклесии. Между тем ни последователи Мелития, ни последователи Петра, имевшие у себя древние экклесии, не имели между собою никакого общения. Надписывали же каждый на своей экклесии так: последователи Петра, имевшие у себя древние экклесии, писали так: «католическая экклесии (ἐκκλησία καθολική)»; а приверженцы Мелития — «экклесия мучеников (ἐκκλησία μαρτύρων)». Таким образом, сам Мелитий, проходя Элевтерополь, Газу и Элию, многих рукоположил. В означенных рудниках пришлось ему жить довольно долго. Наконец, исповедники, — как бывшие на стороне Петра (а их было еще много), так и Мелития, освобождаются от рудников. И в рудниках они не имели общения друг с другом и не молились вместе. Мелитий и после сего жил в мире еще довольно долго, так что процветал и при Александре, преемнике Петра, и был с ним дружен. Он заботился об экклесии и о вере, ибо я часто говорил, что он ни в чем не изменил оной.