Творения и Гимны

Всякий человек, раждающийся в мир сей, трем бывает раб страстям: сребролюбию, славолюбию и сластолюбию. Это потому, что он не знает или забывает, что мир сей есть место осуждения и праведнаго, но снисходительнаго наказания за первое преступление прародителя нашего Адама, и что одна смерть есть упокоение от мучительных тягостей мира. Почему, не видя впереди смерти и думая, что только и жизни есть, что настоящая, он с самого начала сей жизни начинает собирать деньги и вещи, чтоб жить без бедности и печали; успевая же умножить современем свое имущество, хочет быть почитаем и славим; а вместе с тем, как еще только приходит в возраст, взыскивает наслаждения удовольствиями, но как чувственный, взыскивает чувственнаго, как видимый — видимаго, как временный — привременнаго. Ибо ограничивающийся видимым не станет воззревать в невидимое; как наоборот живущий в невидимом не подумает воззреть на видимое. Но всякий раждающийся в мир сей видимый, если не будет научен другим кем, не знает, что есть еще, кроме видимаго, и невидимое; и не только этого невидимаго не знает, но не знает видимаго, не знает, что и сам он преходящ и привременен, и создан не для того, чтоб навсегда пребывать в этой жизни, а предназначен для другой, будущей и вечной жизни, в сем же мире находится для того только, чтоб воспитаться, предустроиться и приготовиться для той жизни — будущей.

Знать нам надлежит, что, если случится кому быть пленену этими тремя страстями, то после, хоть бы и захотел, не может освободиться от них сам собою, но имеет нужду в высшей помощи и силе, чтоб избавиться от них: подобно тому, как птица, попавшись в крепкия сети, не может высвободиться из них, сколько ни бейся она крыльями своими. Эти три страсти точно суть сети и тенета диавола, запутываясь в которыя попадает человек во власть его; и если кто умрет, будучи порабощен им, то пойдет прямо туда, где и диавол, поработивший его себе чрез них. Имже бо кто побежден бывает, сему и работен есть (2 Петр. 2:19). Такую великую силу над нами имеют сии страсти и потому, что предметы их мы всегда видим пред глазами своими, и потому, что они кажутся крайне необходимыми в мире сем, и потому, что услаждают и сластию сею влекут к себе желания человека и, возбуждая в нем похоти, побеждают собою, а потом убеждают сего, побежденнаго ими, думать, что за тем только и родился он в мир сей, чтобы наслаждаться ими одними.

Случается, что иной с самаго начала жизни не бывает увлечен этими тремя страстями; впрочем до конца жизни не может и он сохранить себя непобежденным ими, но мало–по–малу современем побеждается и он, если не поспешит занять сердца своего ничем высшим и сладостнейшим. У христиан сие достигается тем, что они заранее облекаются во всеоружие Божие, сильное, разнообразное и многоприменительное, которое есть сам Христос, от полноты Коего приемлют они умную некую силу, и причащаются таким образом от Него животворящим душу причащением. Ибо, которые во Христа крестятся, во Христа облекаются, и начинают жить силою Его. Кто хранит сию благодать, тот силен бывает пребыть непорабощенным от тех трех страстей: ибо для него явны другия истинныя блага, для которых он родился в мир сей; и не только явны, но он и вкушает их, и услаждается ими с такою сладостию, какой не доставляют и не могут доставить блага мира сего.

Если случится кому из христиан увлечься сими страстями и поработиться им, тому надлежит опять прибегнуть ко Христу Господу и умолять Его; надлежит представить и ходатаев за себя, ища не того одного, чтоб прощены были ему грехи сии, но паче того, чтоб избавиться от рабства сим страстям, так как сам собою он, хотя бы и хотел, освободиться от них не может. Вместе с тем, как освободится он от сих страстей, дано ему будет удостоверение, что и грехи его все, из–за них совершенные, прощены ему; и силу восприимет он, чтоб не падать более в подобные грехи. Такова сила веры нашей, таков закон жизни о Христе Иисусе! И это так непреложно, что Карфагенский собор в 125 правиле своем постановил: «аще кто речет, яко благодать Божия, которою оправдываются во Иисусе Христе Господе нашем, действительна к единому токмо отпущению грехов уже содеянных, а не подает сверх того помощи, да не содеваются иные грехи, таковый да будет анафема».